Хогвартс. Альтернативная история.

Большой зал с его высокими потолками и широкими распахнутыми или разбитыми окнами казался мне сейчас слишком тесным; дышать было нечем, кружилась голова, к горлу подступала тошнота. Наконец, я спустился вниз и, стараясь не слишком толкаться и привлекать к себе внимание, устремился к выходу. В холле прохаживались кентавры, рассматривая картины или проверяя свое боевое снаряжение. Меня никто не останавливал, и я беспрепятственно вышел на улицу.

Спустившись с крыльца и сделав несколько шагов по каменной дорожке, я заметил в утоптанной траве огромное тело Нагайны; ее отрубленная голова лежала чуть поодаль. Вокруг замка валялись груды камней и даже целые фрагменты стен, а великаны, виновники этих разрушений, бродили сейчас по берегу озера, отмахиваясь от редких гиппогрифов и фестралов, которых, видимо, подняли в бой кентавры. Несколько секунд я смотрел на них, а потом, обернувшись к школьному входу, наложил на себя заклятье невидимости. Последнее, что мне сейчас было надо, это Кингсли Бруствер, вышедший подышать свежим воздухом.

Левая створка распахнутых настежь ворот висела на одной петле, сорванные цепи были брошены под ближайшим деревом. Я ускорил шаг. Мне хотелось быстрее выйти с территории Хогвартса, словно его энергии проникали в меня, подобно чарам Метки, и тянули обратно, не желая выпускать в лежавший за оградой мир.

Круглая беседка поста Пожирателей лишилась доброй половины опорных столбов, и ее крыша упала прямо в середину, пробив доски пола. Я пошел по дороге, даже отсюда слыша доносящиеся из Большого зала крики ликования и радости. Мне бы тоже хотелось почувствовать что-нибудь, кроме усталости, но из меня, казалось, выкачали все чувства и лишили самой способности их испытывать. Умом я понимал — это шок, скоро он пройдет, и тогда мне придется что-то делать с тем знанием, которое я сегодня получил. Но это будет потом, не сейчас. Сейчас мне просто хотелось добраться до Визжащей хижины. Как и все студенты, я знал, что на нее наложены препятствовавшие проникновению внутрь чары, но если там побывал Волдеморт, он наверняка убрал их.

Подходя к хижине, я снял с себя невидимость и проверил окрестности на наличие охранных заклятий. Все оказалось чисто. Здание, несмотря на свой потрепанный вид, оказалось вполне крепким. Я взялся за дверную ручку, некоторое время постоял, собираясь с духом, а потом резко открыл дверь.

В доме было темно, поэтому я зажег Люмос. Тусклый луч осветил захламленное помещение, и я вздрогнул: серый пыльный сумрак и слабый свет заклинания сыграли с моим восприятием поистине злую шутку — мне показалось, что я увидел своего боггарта, мертвого старика, которого мы с моими приятелями убили ради интереса, затащив на пустырь со строительным мусором. Однако секунды шли, иллюзия не исчезала, и я уже начал думать, что это действительно боггарт — мало ли, вдруг они здесь водятся? Только тогда мне пришло, наконец, в голову сделать свет ярче.

За время, проведенное среди магов и волшебства, я отвык от вида настоящей человеческой смерти, той, что умирали обыкновенные люди, с которыми я встречался в годы своей детской свободы. Эти люди умирали от выстрелов, от передозировки, от ударов ножом или битой, полученных в драке. Я понимал, что волшебники тоже умирают по-разному — не всем достается мгновенная и безболезненная Авада, — и сейчас, стоя над мертвым телом, я вдруг ненадолго почувствовал прежнего себя, словно мое старое «я» однажды заснуло и теперь неожиданно проснулось, решив этим пробуждением сделать мне последний подарок. В отличие от «я» сегодняшнего, оно было живым, любопытным и естественным, несмотря на тот жестокий и опасный мир, что его окружал.

Я собирался перенести тело в Хогвартс, а потом отправиться спать. После бессонных суток, проведенных в бою, да еще и попав под несколько заклятий, я бы все равно не надумал ничего путного. Наколдовав носилки, я уложил тело, отыскал палочку и сунул ее в задний карман брюк. Левитируя носилки перед собой, я вышел из хижины и, отойдя на достаточное расстояние, опустил их на землю. Было нечто, что мне хотелось сделать, но сделать этого я не мог, а потому ограничился осуществлением только части своего желания. Повернувшись к Визжащей хижине, я нарисовал в воздухе яркий узор Гнева Шивы и резким взмахом послал его вперед. До сих пор я ни разу не видел действия этого заклинания, использовав его впервые лишь сегодня ночью, и то в закрытом каменном помещении, и сейчас получил возможность оценить всю его мощь.

Едва золотистый узор коснулся деревянных стен, как весь дом мгновенно охватило пламя. Человеческий глаз не был способен уследить за тем временным отрезком, что прошел между этим прикосновением и распространением заклятья. Вот узор коснулся стен, а вот хижина вспыхнула, словно облитая бензином солома. Прошло несколько секунд, и огонь исчез так же внезапно, как появился. Сгорело все; от двухэтажного строения не осталось даже гвоздей. Я поднял носилки и двинулся вперед.