Хохот шамана

Шаман требует, чтобы я не «набивал след» и подходил к его землянке каждый раз немного разными путями. Сам он неукоснительно соблюдает это правило, когда приходит в гости. Особенно его способность не оставлять следы поражает меня зимой. Когда я хожу вместе с Шаманом или вижу, как он приближается, всегда видна и его лыжня. Но если Шаман уходит или приходит незаметно, лыжни нет. Мои вопросы об этом сначала веселили Шамана, потом надоели ему, и он сказал, что в одиночку просто летает или «ходит более коротким путем». Зная, что другого варианта ответа не будет, я прекратил спрашивать.

Зимой вероятность того, что кто-то из людей пройдет по следу, ничтожна мала. Охотники не отходят так далеко от поселков, туристов здесь и в помине не бывало, местные[6], при крайней нужде, придут и без следа. Но Шаман считает, что есть много существ, которых возмущает или смешит само существование следа. «Однажды они поучат тебя или подшутят над тобой», — говорил он.

Выйдя в утренние сумерки из землянки Шамана за дровами, я пошел по своей вечерней лыжне. Возвращаясь через час уже по свету, с ужасом заметил на снегу вдоль лыжни следы существа с четырьмя огромными когтями. Существо было велико, шаг его составлял два-три метра, когти — не менее четырех-пяти сантиметров. Судя по следам, существо кралось за мной вечером, изредка отпрыгивая далеко от лыжни большим прыжком и возвращаясь опять через пятьдесят-сто метров. В одном месте существо повалилось в снег, оставив многометровый неглубокий отпечаток. По отпечатку я понял, что поверхность существа бугриста, и у него не менее восьми коротких когтистых лап. Самым необъяснимым было то, что при таких габаритах существо совершенно не проваливалось в снег, и если бы не страшные следы когтей, еле заметный след не бросался бы в глаза. Ранее я читал о существе, оставляющем такие следы. Оно называлось Джек-Прыгун, появлялось в Англии в начале 20 века, и появление его было связано с большим количеством человеческих жертв. Все же я не бросил дрова, хотя остаток пути до землянки прошел гораздо быстрее, чем обычно. Оставив санки на улице, я влетел в землянку, не выпуская из рук топора, и сразу же приступил к расспросам:

— Здесь водится Джек-Прыгун?

— Это кто?

— Я читал о таинственном существе в Англии, которое оставляет длинные когтистые следы на снегу. Их рисунок похож на следы возле моей вчерашней лыжни.

— Ты испугался? (Шаман захохотал.)

— Согласись, что когти ужасные, и след без провала. Это выглядит уж очень необычно.

— Я бывал в Англии, когда служил на Северном флоте. Никто мне не рассказывал про Джека-Прыгуна. А эти следы оставил Ворон. (Хохочет).

— Как это?

— Ворон летит вдоль лыжни и одним крылом касается снега. Жесткие перья оставляют такой след.

— Он сделал это специально?

— Я думаю, он пугал тебя. (Смеется.) Сплошной след лыжни очень смешон для Ворона.

— Откуда ты знаешь?

— Я сам — Ворон.

— То есть ты — как Ворон?

— Нет. Просто я — Ворон.

— То есть ты подобен Ворону?

— Повторяю для особо одаренных: я — Ворон.

— Ты бываешь иногда Вороном, иногда — человеком?

— Хватит задавать дурацкие вопросы. Все равно этот ответ ты не поймешь.

— Хорошо. Как-нибудь еще Ворон может напугать меня?

— Эти узоры на снежных склонах, которые ты фотографируешь, чтобы сравнить с ацтекскими, тоже сделал Ворон.

— Откуда ты узнал?

— Много лет назад я зарисовывал их с той же целью.

— Как Вороны рисуют эти узоры?

— Играют и веселятся. Катаются на брюхе с крутых склонов, взлетая и садясь в любом месте. Так они имитируют след ползающих. Потом взлетают и любуются. Но, конечно, лыжня для них гораздо смешнее. Им самим так никогда не сделать.

— Но зачем?

— Вороны живут довольно долго и должны развлекаться, чтобы не уставать от жизни.

— Что они еще делают?

— На том месте, где, как ты думал, валялся Джек-Прыгун (смеется), Ворон просто купался в снегу.

— А еще?

— Ворон, который пугал тебя, старше меня. При случае я тебе расскажу еще что-нибудь, но я не могу знать про него все.

07.11

Многие часы Шаман проводит, сидя на специально сколоченной скамейке-кресле и глядя на замерзшее море. Эта скамейка является одним из немногих мест, на которых Шаман спит вне хижины. Происходит это необычно: Шаман вдруг ложится на скамейке и сразу засыпает. Минут через пятнадцать-двадцать он просыпается совершенно не сонным и опять сидит. Раз я наблюдал это трижды в течение пяти часов.

Когда Шаман сидит на скамейке, я могу подсаживаться к нему, заводить разговор, но именно в эти часы паузы между моими вопросами и ответами Шамана бывают особенно большими. Шаман говорит, что смотрит «волны льда», хотя я всегда вижу только абсолютно ровную бескрайнюю белую плоскость. Шаман считает, что вся жизнь деревьев, льдов, людей, облаков является волнами, и иногда мы обсуждаем это.

— Жизнь — волна?