Хокин

У Лиллианы пересохло во рту, что даже язык к нёбу присох. Она знала, что Азагот зол, но не представляла, что на неё или что на то, что несчастлив. Или что жаждал какого-то старого доброго разврата.

— Значит так, да? Ты предпочёл бы вернуться к такому, каким был до меня? Холодным и бесчувственным? Злобным?

— Так было проще! — закричал он.

— Ясно. — Она облизала губы, но это было всё равно, что провести пемзой по наждачной бумаге. — Неприятно тебе это говорить, но любовь — это труд. Отношения — работа. И всё того стоит.

— Правда? — Его грохочущий смех пронёсся по комнате, и холодок пробежал по спине Лиллианы. — Только на это ты способна? На лекцию?

Упрямец.

— Я способна подарить любовь, Азагот.

Он пренебрежительно фыркнул, и это было похоже на удар в сердце.

— Она-то и втянула меня во всё это.

Сердце сжали тиски боли, а из глаз полились слёзы. Азагот и Лиллиана через многое прошли, и она была так терпелива, зная, что его жизнь была не прогулкой по пляжу, и что он постоянно боролся со злом, окружавшим его, и могла позволить ему много свободы действий. Но этого не заслужила.

— Да, пошёл ты, — отрезала она и развернулась к двери.

Она хотела накричать на него, сделать больно так, как он сделал ей, но у не было ни слов, ни дыхания. От чего-нибудь сложнее, чем просто послать, она бы разрыдалась.

Лиллиана, спотыкаясь, пошла вперёд, перед глазами всё расплывалось из-за слёз.

— Подожди! Лиллиана, стой. — Азагот поймал её за руку и развернул к себе. — Прости.

Она выдернула руку из его хватки.　

— К чёрту. Ты не можешь сначала признаться, что сожалеешь о моей любви, а потом заставить всё забыть простым извинением.

— Я не говорил о сожалении.

— Игра слов. Не надо ерундить.

— Я тысячи лет ничего не чувствовал, и ни с кем не был в отношениях, а теперь вокруг столько детей, которых я хочу знать, но… — Он так яростно провёл рукой по волосам, что Лиллиана ожидала увидеть меж пальцев клоки волос. — Иногда меня переполняют эмоции, и я не знаю, что делать. Да, на несколько мгновений мне захотелось избавиться от боли и просто вдохнуть полной грудью. Но никогда не хотел обидеть тебя. Прошу помоги, — проговорил он, падая перед ней на колени. — Я не знаю, что делать.

Теперь Лиллиана смягчилась. Видеть своего огромного, сильнейшего супруга на коленях разрывало сердце на части.

— Ты сделал с ними то же, что со мной, — нежно ответила она. — Нашёл в сердце место детям.

— Но чувство вины…

Лиллиана, заливаясь слезами, упала на колени перед Азаготом.

— Что сделано, то сделано. И посмотри на прогресс. Сколько всего ты теперь делаешь для детей.

Он фыркнул.

— Ага, вон сколько сделал. Выгнал Хокина. Встретил Идесс и Мейса, как незнакомцев. Я хочу, чтобы и младшие дети были тут, и меня бесит, что Совет отказывает, и всё же, одновременно приносит облегчение. — Он осмотрел её лицо налитыми кровью глазами. — Почему?

Она положила руку ему на щеку.

— Потому что боишься потерять контроль.

В его глазах вновь полыхнуло пламя.

— Я ничего не боюсь.

— Ничего? — Она успокаивающе погладила линию его подбородка большим пальцем, давая возможность подумать, а не реагировать. — Не боишься потерять всё, что построил здесь? Детей? Меня? Думаю, твоя проблема как раз в обратном. Ты можешь столько потерять, что не можешь не бояться. Я знаю, каково это. — Она прикоснулась к его губам своими. — Вся загвоздка в том, чтобы откинуть страхи и просто… жить. Азагот, у тебя потрясающая жизнь. У нас потрясающая жизнь. И станет только лучше, когда мы пристроимся к ней. Придумаем способ, найти твоих детей и привести сюда.

— Я тебя не заслужил, — прохрипел он.

— Нет, не заслужил, — поддразнила она, — но тебе досталась именно я, так что придётся с этим разбираться.

И стоя там, в коридоре, Азагот притянул к себе Лиллиану, положил её голову себе на плечо и просто обнимал.

— Я люблю тебя, Лилли. Так сильно люблю.

— И я тебя люблю, — прошептала она, но иногда задумывалась, достаточно ли этого. Что-то подсказывало, что это не конец, и Лиллиана не знала, способна ли дать Азаготу то, что ему нужно.

Глава 15

Аврора ещё никогда не хотела так сильно убить кого-то, как хотела уничтожить ублюдков, пытавших Хокина и лишивших его крыльев прямо у неё на глазах. Она попыталась. Но когда сформировала огненный шар на пальцах, тот, кого звали Моз, погасил его. Просто перевёл взгляд в сторону Авроры, она онемела и была полностью обездвижена, напоминая себе статую.

Она вынуждена была в ужасе наблюдать, как эти ублюдки вырвали удивительные крылья Хокина и бросили их на окровавленный пол, где те испарились.

Занятно, несмотря на то, что Аврора стояла неподвижно, слёзы текли по щекам. Как Хокин пережил эту агонию? И боль была не только физическая, но эмоциональная, ведь братья лишали его крыльев.

Она забрала все плохие слова, которые говорила про брата, потому что при необходимости он всегда был рядом. И она знала, что если сейчас ему позвонит, он примчит, несмотря ни на что.

Семья Хокина определённо неблагополучная, и у Авроры обливалось из-за этого сердце кровью.

— Аврора?