Хоккей на высшем уровне

Парк и Бергман, по-моему, неплохо дополняют друг друга, Уайт и Савар около двух лет играли вместе в Чикаго, а Лапуант и Савар часто действовали в одном звене в Монреале. Одним из важных компонентов надежной игры в защите является знание своего партнера. Вы должны знать, где он хочет получить шайбу, на какую руку, высоко или низко и когда она ему нужна. Вы также должны ясно представлять, когда он может совершить с ней стремительный рывок и когда вам лучше остаться сзади, чтобы подстраховать вратаря. Что касается нападения, то некоторые из замен можно было предвидеть заранее. Тройка Рателль, Джилберт, Хэдфилд отправится на трибуну вслед за мной. Микита заменит в центре Эспо в тройке с Фрэнком Маховличем и Курнуайе, а сам Эспо получит в качестве крайних нападающих Паризе и Кэшмена. Звено Кларк – Эллис – Хендерсон было лучшим в Монреале, поэтому оно останется без изменений. Билл Голдсуорси вместе с Питером Маховличем будут запасными нападающими.

Совершенно очевидно, что завтра вечером играть мы будем по-другому. Гарри согласился с этим.

– Нам нужно будет отрядить нескольких игроков для отбора шайбы в углах площадки, – сказал он. – Мы не можем позволять русским разыгрывать шайбу, как они это делали в Монреале.

Мне понятен смысл его замен. Микита является отличным дирижером, а Фрэнк и Айвэн нуждаются в игроке такого плана. Филу Эспозито, напротив, не нужны рядом великие бомбардиры; ему необходимы «пахари», умеющие отбирать шайбу в углах площадки. Кэшмен и Паризе как раз подходят для этого дела.

Мне также понравилось то, что сказал Хэдфилд, когда узнал, что игроки «Рейнджере» не будут принимать участия во второй игре. «Понятно, я огорчен, – заявил Вик – Но сейчас не время жаловаться. Сейчас настал тот момент, когда лямку надо тянуть всей артелью».

После тренировки все мы вместе с русскими игроками должны были присутствовать на приеме, организованном провинциальным правительством в «Саттон плейс». Как и большинство других, этот прием был сплошной скукой. Насколько я мог понять, мы были там для того, чтобы давать автографы, присутствовать и что-то механически писать на клочках бумаги. У меня смешанные чувства в отношении истинной ценности автографов. С одной стороны, я помню, как собирал их сам, и знаю, что при этом существует эмоциональный контакт между атлетом и болельщиком. С другой стороны, я считаю, что автограф должен означать нечто большее, нежели механически сделанную подпись, а ведь слишком часто дело обстоит именно так. Это чувство привело меня к одной грубой ошибке, которую я совершил во время приема. Вокруг меня сновали люди и совали в лицо клочки бумаги. Они вполне искренне полагают, что ты просто обязан подписывать их бумажки. Они никогда не скажут: «Могу ли я получить ваш автограф?» или: «Не будете ли вы так любезны, чтобы написать это для меня?» Нет. Они бесцеремонно толкают тебя, и спустя некоторое время ты начинаешь свирепеть.

Один из них сунул свою записную книжку и показал на нее, как бы давая мне понять, что он желает получить мой автограф. Я сказал ему один раз «пожалуйста», потом еще раз «пожалуйста». А он все стоит, не говоря ни слова. Я действительно был зол, но все же расписался. После чего он ушел. Когда он уходил, я заметил, что на нем был темносиний пиджак, на грудном кармане которого красовалась эмблема с серпом и молотом. Это был русский хоккеист. Я чувствовал себя круглым, идиотом. Надеюсь, он не заметил моей заносчивости.

На приеме всем игрокам были вручены наручные часы «Омега» новой модели с тысячью делений и цифр на циферблате. Мои, похоже, весили около тридцати фунтов. После приема я вернулся к себе в номер, заказал пиццу, которая оказалась даже хуже тех двух хэмбургеров, которые я съел в полдень, и сел смотреть трансляцию Олимпийских игр. Я развлекался тем, что, как секундомером, засекал время своими новыми часами. После одного из заплывов, в котором стартовал американский пловец Марк Спиц, стрелка моего секундомера показала время 51,5 сек, и официальный результат был 51,5 сек. Неплохо. Не думаю, что я с этими часами расстанусь.

4 СЕНТЯБРЯ

Большинство канадских газет по воскресеньям не выходят, поэтому гнев прессы обрушился на нас только сегодня утром. Тут было над чем позабавиться. Редакторы, что называется, палили по нам из двух стволов. Хоккейные обозреватели, однако, пытались дать игре объективную оценку. Они не обливали нас грязью и не искали козлов отпущения. Нет, они просто писали о том, как здорово играли русские. И они были правы.

С комментариями же Кларенса Кэмпбелла я согласиться никак не могу. Как президент НХЛ, он, конечно, привлек к себе внимание публики. Когда Кларенса попросили дать оценку первой игре, он перед выступлением заметил: «Я не хочу и не люблю после свершившегося факта подвергать сомнению правильность некоторых действий тренеров», после чего стал преспокойно делиться своими сомнениями.