Хоккейная сделка (ЛП)

— Черт побери, — бормочу я, глядя на нее снизу вверх, пока она с предвкушением смотрит на меня. — Я никогда не выброшу этот образ из головы.

Она задирает подбородок.

— Хорошо.

Хорошо.

Потому что она хочет быть моей так же сильно, как я хочу ее, признает это или нет.

Я провожу большим пальцем по киске, медленно кружа по клитору.

— Такая влажная для своего мужа.

Ее бедра покачиваются навстречу моему нежному прикосновению, когда Ария издает прерывистый стон.

— Пожалуйста, Алекс.

— Я здесь, детка. Я позабочусь о тебе, — я хватаю ее за бедра, дразня клитор нежными движениями. — Ты дала попробовать себя в Греции, и я не мог перестать думать о большем.

Она издает громкий стон, хватаясь одной рукой за мою голову, а другой подпирая себя на сиденье, когда двигает бедрами навстречу мне, прижимая именно туда, куда хочется.

Она хочет большего, и я намерен дать это.

— Подожди, детка, — я перекидываю ее ноги через плечи и прячу лицо между бедрами, пируя на ней, как на последней трапезе.

— Черт подери, Алекс.

Собственное имя меня и подводит. Не Крум Кейк. Не Большой Парень. Для нее я не просто знаменитый профессиональный спортсмен. Долгое время я состоял из хоккея и отцовства. Посвятил свою жизнь этим двум вещам, и хотя не променял бы их на весь мир, я хочу быть чем-то большим. Я больше, чем это.

Я хочу, чтобы кто-то любил все, что я собой представляю. Не только капитана команды, не только папу. Я хочу, чтобы кто-то увидел мое сердце и душу. Всего меня.

И хочу, чтобы этим кем-то была она.

Я просовываю палец внутрь нее, подстраиваясь под ритм языка.

Ария смотрит на меня сверху вниз, пальцы сжимают мои волосы, когда она трется о лицо.

— Прямо там, Алекс, — шепчет она. — Вот так. Стой передо мной на коленях, как хороший мальчик.

Я купаюсь в ее похвалах, громко постанывая. Я сгибаю второй палец, и тогда она разваливается на части, ноги трясутся, когда Ария выкрикивает мое имя.

Я медленно провожу языком по ее лону, когда она приходит в себя, слизывая каждую последнюю восхитительную каплю. Затем прижимаюсь нежными поцелуями к внутренней стороне бедер и каждой ноге, надевая трусики.

Она шатается, когда встает, цепляясь за меня, пока не удерживается.

На лице появляется удовлетворенная улыбка, когда Ария тянется, чтобы поцеловать меня.

— Это было… невероятно.

И я не смогу удержаться от того, чтобы не отведать ее снова. Я пристрастился.

— Я знаю, что мы должны сохранить установленные границы, но каждый раз, когда нахожусь рядом с тобой, все, чего я хочу, — это разрушить все эти чертовы границы, — признаюсь я.

— Разве это так плохо? Позволить наслаждаться друг другом, пока мы притворяемся?

Притворяемся.

Я ненавижу это слово.

— Это не притворство, — я беру ее лицо в руки и смотрю Арии в глаза. — То, что мы только что сделали? То, что случилось в Греции? Для меня это не притворство.

— Я знаю. Я… не следовало так говорить. Для меня это тоже не притворство. То, как я тебя хочу, очень реально.

Но то ли это самое?

Может быть, это потому, что мы только что поженились. Может быть, потому, что носим кольца моих родителей, а их жизни оборвались слишком рано, поэтому кажется, что я должен жить своей жизнью на полную катушку. Может быть, иметь ее на какое-то время лучше, чем не иметь вообще.

Я глажу ее нежную щеку большим пальцем.

— Ты меня изматываешь, язвочка. Я беззащитен перед тобой.

Это заставляет ее снова улыбнуться.

— Хорошо.

Глава 26

Ария

Я морщусь, срывая с себя футболку.

— Ты когда-нибудь видела извержение вулкана рвоты? Я даже не представляла, что из такого маленького создания может извергнуться столько..

Кэссиди морщит нос по ту сторону видеосвязи.

— Бедняжка.

— Это на меня извергся вулкан. Я бедняжка, — я натягиваю чистую футболку — уже вторую за сегодня — и снова заплетаю волосы в пучок на макушке. — Джулиана плачет и говорит, что у нее извергается вулкан в животе. Мне так ее жаль.

— Думаю, стоит позвонить Круму. Ему бы захотелось знать, что его принцесса заболела.

— Он не сможет сосредоточиться на игре, если узнает, что ей плохо. Черт возьми, зная его, арендует самолет и прилетит.

Она кивает, и я понимаю, что она согласна, потому что Трентон поступил бы так же.

— По крайней мере, рядом с тобой есть Энни, которая в случае чего поможет.

— Эта женщина — буквально ангел-хранитель. Не знаю, что бы я без нее делала.

Спустя час после того, как Александр этим утром умчался в Денвер, у Джулианы поднялась температура, и ее начало рвать. Страшно видеть ее такой, но Энни клянется, что для детей нормально подхватить ротавирус и что завтра все закончится.

— Ребенок весь день не отлипает от меня. Только когда она засыпает, удается хоть что-то сделать. Я знаю, что ей нужно отцовское тепло, но изо всех сил стараюсь продержаться до его возвращения.

— Ты делаешь более чем достаточно, просто находясь рядом, — говорит Кэссиди. — Я действительно горжусь тобой, детка.

Я беру телефон и отхожу от раковины.

— Хорошо, мне пора возвращаться. Позвоню позже.

— Дай знать, если что-нибудь понадобится.

— Обязательно. Спасибо.