Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера

— Да. Нередко привожу такое сравнение: мы стараемся чувствовать пульс игроков, быть с командой на одной волне, быть с ними одним организмам. Это очень важно. И тут велика роль моего помощника Игоря Захаркина.

Тут важно иметь чутье. Знания, конечно, тоже — у того же Игоря педагогическое образование. Но и не ослабевающее желание понять другого также необходимо. Это возвращается к тебе в виде отношения игроков к команде.

Мы все — спортсмены. И каждый игрок думает по-своему, смотрит на хоккей собственными глазами. С нашей стороны нет желания навязывать им что-то противоестественное. Зато есть стремление понять, как они видят хоккей, и обозначить, чего хотим мы. Потому что только так можно прийти к общему знаменателю и добиться понимания со стороны игроков.

С тем же Ильей у нас прекрасные взаимоотношения. Я бы назвал их чистыми, откровенными и прямыми, без всякого панибратства, но с уважением друг к другу. И вообще, нам легко с ребятами.

— Не такая большая разница в возрасте и менталитете?

— Может быть. Правда, сейчас к нам уже приходят 18-19-летние. Моему сыну уже 23… Но возраст не важен. Нужно просто быть самим собой. И стараться их понять. Всегда отдавать себе отчет, что они — люди, а не машины. И, как бы ни хотели добиться цели, тоже вправе ошибаться. И у них могут быть какие-то нелепости, дурачества, выходки. Это жизнь! А в реальной жизни невозможно всегда быть правильным и хорошим.

— Третьяк рассказывал мне, что и на вас, и на него оказывалось давление, чтобы не брать Ковальчука на чемпионат мира в Москве. Можете рассказать — с чьей стороны?

— Такого не было. Абсолютно.

— Но ведь была пауза, прежде чем вы пригласили его в сборную.

— Да, пауза была. Илья появился в составе не сразу. Спустя какое-то время я ему позвонил, и контакт произошел моментально. Нам оказалось очень легко общаться. «Все, я еду. Я готов. Я все понимаю», — этими словами закончился тот разговор.

— А паузу-то вы почему выдержали? Хотели проверить, как Ковальчук на нее отреагирует?

— Нет, никакого искусственного создания ситуации не было. Просто так складывались обстоятельства на тот момент. Мы еще не были уверены в правильности решения врать или не брать. Мой отец, царствие ему небесное, был портной, и он всегда говорил: «У нас, портных, есть правило: семь раз отмерь — один раз отрежь». Я хоть и не портной, всегда стараюсь этому правилу следовать и все тщательно продумывать. Иногда какие-то шаги нужно делать быстро, но все равно продумав. Вот и решение пригласить Ковальчука заняло какое-то время.