Хоксмур

Он медленно пошел обратно, на Грейп–стрит, пряча лицо от ветра. Дойдя до двери, он взглянул на окно миссис Уэст и увидел две тени, отбрасываемые на потолок светом камина. Значит, нашла себе кого–то наконец, подумал он, входя в подъезд; тут было темно, но он сразу же заметил небольшой пакет, адресованный ему, который, видимо, швырнули через порог. Пакет был обернут в грубую коричневую бумагу; Хоксмур взял его обеими руками и, держа перед собой, поднялся по лестнице в свою квартиру. Не снимая пальто, он сел в пустой гостиной и жадно разорвал упаковку. Внутри оказалась книжечка в блестящем белом переплете, слегка липком на ощупь, словно его недавно обмазали воском или смолой. Только он открыл ее, как увидел тот же рисунок: человек стоял на коленях, приложив к правому глазу нечто вроде подзорной трубы. На других страницах были стихи, наброски в форме креста, а дальше, на отдельном листе — какие–то фразы, выведенные коричневыми чернилами: «Звезды и их величие», «Сила в образах», «Семь ран». Ближе к концу Хоксмур прочел «Дай умереть малым сим» и в ужасе уронил белую книжку на пол; она лежала там, пока ночная тьма превращалась в серость зимнего рассвета. А он тем временем думал о человеке, нарисовавшем коленопреклоненную фигуру рядом с церковью Св. Мэри Вулнот; растянувшись на постели с широко раскрытыми глазами, он видел фигуру бездомного прямо над своей собственной, словно оба они были каменными изваяниями мертвецов, лежащими друг над другом в пустой церкви.

*

— Я все думаю про того бездомного, — сказал он, как только в кабинет вошел Уолтер.

— Это про какого, сэр?

— Про бездомного у церкви. Того, кто нарисовал ту штуку. — Он отвернулся от Уолтера, чтобы скрыть свою заинтересованность. — То письмо у вас еще?

И после недолгих поисков в папках, аккуратно разложенных на столе Хоксмура, оно нашлось. Оно выглядело крайне неубедительно: просто листок, вырванный из блокнота для заметок, с напечатанными сверху словами «не забыть». И в этот миг Хоксмуру открылась простая связь — он словно забрался на высоту, откуда видно гораздо дальше, и избавился от страха.

— Где ближайшая к той церкви ночлежка? — спросил он.

— Ближайшая к Сити — на Коммершл–роуд, то старое здание…

— То, что между Лаймхаусом и Уоппингом?

Пока они ехали через весь Лондон к Коммершл–роуд, Хоксмур был совершенно спокоен. Он разрешил пальцам легко прикоснуться к письму, лежащему во внутреннем кармане пиджака. Но как только машина остановилась, он в спешке выскочил и взлетел по ступенькам закопченного кирпичного здания; Уолтер смотрел на него, бегущего впереди, под серым лондонским небом, и чувствовал к нему жалость. Последовав за Хоксмуром, он открыл деревянные двери общежития, увидел выцветшую зеленую краску стен, линолеумный пол, заляпанный жиром или грязью, вдохнул смешанный запах дезинфектанта и несвежей еды, услышал слабые выкрики, звуки, доносившиеся изнутри. А Хоксмур уже стучался в стеклянную перегородку, за которой сидел пожилой человек и ел бутерброд.

— Прошу прощения, — говорил он, — прошу прощения.

Человек неторопливо положил еду и, с явной неохотой опустив стеклянную перегородку, пробормотал:

— Да?

— Вы тут работаете, насколько я понимаю?

— А что, непохоже?

Хоксмур прочистил горло.

— Я из полиции. — Он протянул ему письмо. — Узнаете этот листок?

Человек сделал вид, будто изучает его.

— Да, видел такую бумагу. Сотрудники такой пользуются. Не спрашивайте, зачем. — Он вытащил из ящика блокнот для заметок, на котором были напечатаны те же слова. — Что вы тут забыли, в этой дыре?

— А почерк не узнаете? — Уолтер заметил, что Хоксмур замер.

— Не мой.

— Знаю, что не ваш. Но вы его узнаете?

— Не помню такого.

Тут Уолтер увидел, что Хоксмур кивает, словно ожидал именно этого.

— Тогда скажите мне вот что. Вам не встречался бездомный по прозвищу Архитектор или что–то в этом роде?

Тот поморгал, ткнул пальцем в воздух.

— Проповедник у нас есть, Летучий Голландец есть, Паломник есть. А вот Архитектора не знаю. Это что–то новенькое.

Хоксмур смотрел на него, не отрываясь.

— Не возражаете, если мы тут походим, посмотрим?

— Да сколько угодно. — Его глаза на мгновение встретились с глазами Хоксмура. — Сейчас их тут только двое. Больными сказались.

Уолтер пошел вслед за Хоксмуром по коридору, в большую комнату, где стояли несколько пластмассовых столиков и металлических стульев; на высокой полке работал большой телевизор, и звуки детской программы отдавались звоном, пустым, как от фургона с мороженым на безлюдной улице. Хоксмур кинул на него взгляд и прошел в другую комнату, где в два ряда были разложены несколько матрасов, обернутых в полиэтилен. На одном из них лежал на животе бездомный, а второй курил, сжавшись в углу.

— Здравствуйте, — обратился к ним Хоксмур. — Вас как звать? — Ни тот, ни другой не подняли глаз. — Мы из полиции. Вы понимаете, о чем речь?

В последовавшей тишине Уолтер громко добавил:

— Что–то они, сэр, какие–то недружелюбные.

Бездомный в углу повернул голову:

— Я понимаю, о чем речь. Очень даже хорошо понимаю.

Хоксмур шагнул к нему, держась на расстоянии.