Хоксмур

Так поедем, говорит он, переправимся через реку и займемся сим делом. Итак, пошли мы прямиком к верфи на Вайтгалле, где наняли гребца, дабы он нас перевез. Не взирая на то, что лодошники завели обычную свою перепалку, поднявши шум не хуже, чем на Биллинсгате, сэр Христ. был захвачен предвкушением работы. Весла так и летают вкруг него, а он знай себе: Анатомия есть Искусство благородное — ах ты, сукин сын, парашник, из говна вышедши, чего ты мне своими мозгами в лицо харкаешь, зачали тебя в свальном грехе, а родили в отхожем — так же, как и само тело, Ник, есть идеальное произведение, сработанное рукою всеведущего Архитектора — ах ты, морду–то какую нажрал, а мать твоя — блядь распутная. Послушал сэр Христ. лодошников минутку и снова заговорил: известно ли тебе, что я доказал, что, согласно принципам Геометрии, движущая сила гребли — шел бы ты в жопу, погань эдакая — есть рычаг, закрепленный на движущемся, иначе говоря, податливом стержне — да чтоб твоей мамаше от тебя срамною болезнию заразиться, как ты ее вдругоредь валять станешь. Тут он улыбнулся, глядя на нашего гребца, и говорит: хороший господин нам достался; гребец же, услыхавши такое, кричит нам: а что, господа, загадку мою разгадаете?

Что ж не разгадать, говорит сэр Христ., спой–ка нам свою песенку.

Тут человек запел:

Загадаю вам загадку,

Слушайте, да только по порядку.

Само тонко да длинно,

На забаву барышням дано.

Как завидит инде власы,

Шасть — и кажет нос из–под косы.

Как же, вскричал сэр Христ., знаю — шпилька для волос! Гребец же, кисло на него глядючи, говорит: да, сэр, Ваша правда. А сэр Христ., откинувшись назад и улыбаючись, опустил в воду перст, да так и волочил его, пока мы не переправились на ту сторону.

Мы мигом доехали в карете до сторожевой будки (до нее от того места, где мы сошли с лодки, было не более мили), за сим Коронер отвел нас в комнатушку, где можно было видеть обнаженное тело женщины. Сэр Христ., споро осмотревши тело, пробормотал: одетой она, видать, была изрядна собою, и тут же принялся работать своими лекарскими инструментами. Римляне незаконным почитали глядеть на внутренности, говорит он, надрезая кожу, но нынче Анатомией возможно заниматься свободно и повсеместно. Видишь, Ник, вот тут (а сам показывает мне, что у трупа в нутри), видишь: клапан на входе в кишечник, а вот брюшныя вены и лимфатическия сосуды (он поднял взор, а руки болтаются, все в крови, и в ушах у меня раздался рев); таким образом мы и открыли искусство переливания крови от одного живого существа к другому. Применяется сие, продолжал он, при воспалениях плевры, опухолях, проказе, язвах, оспе, слабоумии и протчих подобных недугах.

Дождавшись, когда сэр Христ. остановится, я сказал: одна дама, увидавши, как разделывают кабанов и протчих созданий и вынимают их потроха, стала терзаться мыслями о том, что в нутри собственного ея тела содержится подобная, как она сие называла, зловонная мерзость. После чего охватило ее внезапное отвращение, и она стала ненавидеть свое собственное тело, да так, что не знала, как ей быть, как избавиться от нечистоты.

Безумие, только и всего, отвечал сэр Христ. Вот погляди, тело еще свежее, а что до разложенья, о котором ты говоришь, то оно есть лишь слиянье и растворенье малых тел и частиц, ничего более. Что ты, Ник, ума лишился? Я промолчал, однако про себя подумал: распутник ничтожнейшой, и тот лучше рассуждает.

На сем в комнату возвратился Коронер, выходивший дохнуть воздуху, и спросил сэра Христ., каково его заключенье касательно до сей бедняжки (как он сам выразился). Сие не самоубивство, отвечал тот, и я склоняюсь ко мнению, что ее свалили с ног ударом в левое ухо, чему свидетельством большое скопление крови вот здесь (а сам показывает на голову своим молоточком). После того, как она от удара упала наземь, возможно, что ее задушили, схвативши сильною рукою, — сие можно понять по застою крови с обеих сторон ея шеи, пониже ушей; что же до скопления крови на ея груди, продолжал он, то оно заставляет меня склониться ко мнению, что лицо, ее удушившее, уперлось ей рукою в грудь, дабы посильнее ухватить. Умерла она недавно, продолжал он, ибо, хоть ее и нашли плавающей на поверхности Темзы, однако в желудке, кишках, брюшной полости, легких и грудной полости воды я не обнаружил. И от стыда она не утопилась, ибо матка ее совершенно пуста.

Я разглядывал лицо женщины, вздрагивая, словно собственное мое тело ощущало удары, которые перенесла она, а за сим увидал то, что довелось увидать ей: позвольте, сударыня, говорит ея убийца, я тут прогуливался, как у меня обыкновенно заведено; не пройдетесь ли со мною чуть–чуть? Я увидал первый удар, испытал первый приступ ея боли. Вытащив из кармана панталон белую тряпку, он глядит на нее, после бросает наземь, и рука его обхватывает мое горло: бояться нечего, шепчет он, чего просили, получите, не сомневайтесь. И вот я чувствую, как моя собственная кровь бурными потоками приливает к голове.