Холера в России. Воспоминания очевидца

На базаре оживления мало, сделки скорые, без шуму, а грязь на базаре и улицах, а особенно во дворах и в домах, баснословная. На другой день по приезде я был назначен в холерное отделение военного госпиталя, в котором до меня управлялся один Зедерштедт, бывший после профессором в Казанском университете⁴. Та сотня больных, которых я застал в отделении, представляла без исключения полную картину цианотической холеры в разных ее стадиях, но более в алгидной⁵. В периоде улучшения было три и не более четырех человек. Улучшение узнавалось по реже повторявшимся испражнениям и рвоте, по меньшей стремительности струи, которою выделялись испражнения, и по восстановляющейся фекальности последних, по уменьшившейся апатии и по меньшему впечатлению холода, производимому телом больного при его дотрагивании, пульс еще оставался неуловимым, и звучность голоса еще не возвратилась. Восстановившееся, хотя бы в самом малом количестве, выделение мочи всегда было верным признаком надежного улучшения. В общей сложности вошедшие в алгидный период почти все умирали через три часа до суток и не более 30 часов после наступления алгидного периода. Выздоравливающие после короткого алгидного периода поправлялись скоро (в сутки и до трех), причем последними исчезающими признаками перенесенной болезни были цианотическая окраска кожи и заострившийся нос. Выздоравливающие же после 8- до 12-часового алгидного периода поправлялись долго; их цианотическая кожа долго не получала нормальной упругости, а голос оставался еще сиплым несколько дней после восстановления мочеотделения. В этих случаях скоро наступающая реакция или, другими словами, быстро подвигавшееся улучшение было более угрожающим, чем утешительным явлением. Заболевали холерою более ночью или по утрам, вскоре после пробуждения. Преобладающее число заболевавших приходилось на солдат казанского гарнизонного батальона, затем на казаков и не меньше на арестантов, которых особенно много в Казани, как в пересылочной станции. Но было много больных посторонних ведомств и разночинцев, между прочим и сторож Казанского университета, так как в холерное время университет с клиникой были закрыты, а больничных учреждений было вообще очень мало.

Лечение тогда состояло во внутреннем употреблении противопоносных средств, по преимуществу опия с разными возбуждающими и эфирными веществами; в теплых ваннах с горчицею⁶; в растирании тела, и особенно конечностей, суконками, напитанными разными раздражающими веществами: скипидаром, аммиачным спиртом и настойкою волчьего лыка, как для восстановления температуры тела, так и с целью успокоить корчевые движения, и, наконец, еще в приставлении горчичников на живот и на икры – в качестве отвлекающих⁷