Хольмград LXXVI

— Полина Георгиевна, скажите, а эти дополнительные занятия… сколько они будут длиться? — поинтересовался я, уже на подходе к классу.

— Зависит от тебя, Ерофей. От твоих усилий, — ответила женщина и, с усмешкой глянув на меня, договорила: — что, боишься не потяшень?

— Потянуть-то, потяну, — со вздохом проговорил я. — Проблема в том, что после зимних каникул я выхожу на работу. Неполный день, разумеется, но…

— Подработка — это хорошо, но не в ущерб учёбе. А значит, у тебя, Ерофей, есть три варианта. Первый: придётся потрудиться, чтобы нагнать одноклассников до Нового Года. Второй: если работа будет мешать дополнительным занятиям, ты можешь отказаться от неё. И третий вариант: ты можешь отказаться от учёбы в нашей гимназии. Выбор за тобой, Ерофей, — куратор отворила дверь в аудиторию и кивнула: — проходи.

— Полина Георгиевна, рад вас видеть! Класс, встать! — под скрип отодвигаемых стульев, раздался голос преподавателя. Ученики, мои будущие однокашники, встали.

— Добрый день, господа гимназисты, — наградив стоящего у доски учителя улыбкой и кивком, куратор закрыла дверь и, обведя взглядом класс, договорила: — прошу садиться.

Вновь заскрипели и застучали стулья, миг, и в классе наступила гробовая тишина. А я тут же почувствовал на себе взгляды сразу пятнадцати пар глаз… точнее, шестнадцати, если считать учителя, но того, кажется, больше интересовал не я, а моя сопровождающая. Понимаю и поддерживаю. Там и в самом деле есть чем… интересоваться, да.

— Новый ученик, полагаю? — спросил учитель, разорвав воцарившуюся тишину.

— Именно, Лев Львович, — кивнула куратор. — Знакомьтесь, Хабаров Ерофей. Юноша недавно прибыл из Ведерникова юрта, и отныне будет учиться в классе одиннадцать «Аз».

— Господин Хабаров, займите любое сводобное место, и мы начнём урок, — произнёс учитель, указывая куда-то на «галёрку», что, впрочем, неудивительно. Первые парты уже заняты. Кивнув в ответ, я тихо поблагодарил Полину Георгиевну и, прошагав через полкласса, провожаемый любопытными взглядами учеников, уселся за первую же свободную парту.

География — предмет знакомый, но сейчас меня не спасает даже тот факт, что расположение и названия здешних гор, морей и рек ничем не отличаются от известных мне по прошлому миру. Почему? Потому что изучаем мы не просто географию, а её политический аспект. И какой мне толк от известных названий географических объектов, если расположены они в напрочь неизвестных странах?! Утрирую, конечно, но лишь самую малость.

Счастье ещё, что Лев Львович, ведущий у нашего класса этот предмет, не стал терзать меня вопросами, предложив подойти в учительскую по окончании занятий. Зато нагрузил аж тремя письменными опросами, потребовав сдать их до конца урока. Спрашивается, и вот что мешало мне хотя бы глянуть учебники заранее? Впрочем, ответ известен: тяга к ментальному конструированию взяла верх и съела всё моё свободное время. Может быть, Числобогов волхв был не так уж и прав, а? Ну, в том плане, что чрезмерность моего увлечения есть лишь «научный зуд», а не первый признак сумасшествия?

Как бы то ни было, с небольшой помощью своего зеркома, где по-прежнему хранилось огромное количество учебной информации, я успел справиться с заданием Льва Львовича, аккурат со звонком, оповещающим об окончании первого урока. То есть, за час я успел ответить на три десятка вопросов… и с облегчением сдав работу, вернулся на своё, уже «нагретое» место. Оглядевшись по сторонам и проводив взглядом покинувшего кабинет учителя, я обнаружил, что мои новые одноклассники вовсе не стремятся устроить мне допрос, и не наваливаются толпой, как это было в первый день учёбы в Ведерниковом юрте. И это не могло не радовать… как и отсутствие необходимости нестись в другую аудиторию. Следующий урок, судя по расписанию, должен был проходить здесь же.

Впрочем, по поводу отсутствия интереса к моей персоне, я всё же несколько ошибся. Стоило «географу» выйти из кабинета, как рядом со мной нарисовался одноклассник. Хорошо ещё, что один, а не все пятнадцать разом!

— Ерофей Хабаров, да? — присев за соседнюю парту, протянул высокий худощавый парень. — А по отчеству?

— Павлович, — ответил я, чуть развернувшись в сторону собеседника.

— Интересно, — всё с той же ленцой проговорил он и, тряхнув головой, неожиданно тепло улыбнулся. — Что ж, будем знакомы, Ерофей. Я — Вермеер. Йоган Вермеер. Староста одиннадцатого «Аз» класса первой гимназии города Хольмграда.

— Не Делфтский[14], случаем? — усмехнулся я в ответ. Мой собеседник неожиданно замер на месте, но почти тут же справился с собой. Вот только взгляд у него как-то похолодел.

— Это… было давно, — с некоторым усилием проговорил он. — Наша семья переехала в Россию больше двухсот лет назад, так что, никакого отношения к Делфту мы сейчас не имеем. Так, стоп! Ты сбил меня с мысли.

— Извини, — я развёл руками. — Просто, уж больно фамилия известная, да и имя под стать.