- Итак, поговорим, Жерар?
- С превеликим удовольствием, ваше сиятельство. - Кивнул тот, материализуя в руке блокнот.
- Жерар, мы одни. Оставьте игру, будьте любезны. - Вздохнул я, и блокнот так же моментально исчез из его рук.
- Хорошо, ваше сиятельство. - Маска молодого журналиста стекла, и передо мной вновь, как и в первую нашу встречу оказался совсем другой человек. Нет, черты его не изменились вовсе, но выражение лица, уверенный холодный взгляд, четкие и скупые, но идеально выверенные движения... Сейчас, передо мной был не молодой, подающий большие надежды репортер "Матэн", а адепт Серой школы, Жерар Сегюр, аспирант Второго бюро Королевского кабинета Иль-де-Франс.
- Вы закончили вашу часть? - Поинтересовался я.
- Почти. Все необходимые сведения собраны и готовы к передаче Его величеству. - Медленно проговорил Сегюр. - Команды для захвата фигурантов также готовы и начнут действовать, как только придет телеграмма из Хольмграда. Кхм...
- Да? - Перепросил я своего собеседника. Тот вздохнул.
- Полагаю, просить у вас выдачи Даву бессмысленно?
- Правильно полагаете. Человек, подавший идею об уничтожении моей семьи, как средстве, чтобы подтолкнуть меня к эмиграции, жить не должен.
- Уверены, что это была его идея? - Нахмурился Сегюр.
- Более чем. - Кивнул я. - Связной меж Грегуаром и боярином, так называемый Корнет, перед "попыткой к бегству" был допрошен людьми князя Телепнева. Ошибки быть не может. Именно Даву принадлежала эта идея, и она не могла не встретить интереса со стороны Шолки. Этот господин страдает какой-то навязчивой идеей, в моем отношении... Пришлось возвращаться к плану эвакуации семьи с инсценировкой их смерти. В результате, из-за этого мерзавца я вынужден был расстаться с женой и детьми еще почти на год! И это, после моей ссылки в Каменград...
- Ну, полноте, Виталий Родионович. Уж мы-то знаем, чем на самом деле была ваша так называемая "ссылка". В конце концов, как еще вы могли бы подготовить такую армию вторжения, не привлекая лишнего внимания?
- Не будем спорить, но Даву я не отдам. - Пожал я плечами, и Сегюр отступился.