Холмы Фэйри: Дэстини

Он замер, заледенев телом, и медленно поднял голову, бросив на меня острый, напряженный взгляд. Его глаза, уже спокойно янтарные, снова блеснули горячей расплавленной ртутью.

— Какое искушение, огонек. Что же ты делаешь…

пно передо мной предстал настоящий высший фзйри. С безмятежным, ничего не говорящим лицом, величественный и далекий.

— По букве Валь-де-валь как сид, я не могу простить подаренную благодарность, Дэстини, поэтому я ее принимаю. По праву сильнейшего я заберу у тебя услугу, равную твоей жизни, но с отсрочкой. Мне надо подумать.

Он обвел глаза скромное хозяйственное помещение, ставшее нашей спальней, ряды полок с ящиками, груды картин и масок. Губы его сжались плотнее, и больше не сказав мне ни слова, принц Осени, Наследник Короны Брэндилахушел.

Как я не вслушивалась, не смогла услышать ни шагов в коридоре, ни хлопка входной двери. Высокопоставленный фзйри передвигался как тень. Интересно, как его Кортик уговорил мне помочь, какие аргументы вообще могут подействовать на таких как он.

Неуверенно покачиваясь, уже не слабая, а скорее дезориентированная, я вышла на кухню.

Кортес дрых. Сидел на спинке стула, нахохлившийся и одинокий. Все его тельце покрывали мелкие беленькие перышки, смешные и умилительные. Я подошла и тихо села на соседний стул. Мой маленький защитник. Единственный друг, заботящийся обо мне без всякий условий, без-условно.

Он метался по ночному городу в моих поисках, хватался за любые зацепки, договаривался, уговаривал и убеждал. Спасал меня, свою нерадивую подругу. И спас. Поспи, Кортик, отдохни от этого дня.

Поднявшись, я тихонечко пошла в прихожую, чтобы проверить замок на двери.

Между моим человеческим честным «спасибо» и фэйри-правилами всегда будет находиться закрытая дверь. Не верю, что я превращусь у нечто ушастое и бессердечное. Не быть этому, что бы там себе не думал принц с серебряно¬золотыми глазами. Принц, которому я теперь должна, заслуженно, чего уж, должна свою жизнь.

Уже укладываясь на кушетку, я особенно тщательно взбила подушку, всю пропахшую яблоками. Через пару минут, ворочаясь, дергая за наволочку, недоумевая что ж мне так мешает, почувствовала ладонью странное.

Под пальцами подергивались тоненькие, тянущиеся и гнущиеся в обе стороны длинные кончики моих собственных ушей.

Глава 21. Мой дом — моя крепость

— И все-таки, ее надо найти!

— Она не прилетела утром, Дэс. Неужели ты не понимаешь, что это означает? Это мелкая пакость нас списала, вычеркнула.

Мы уже минут десять препирались с Кортиком под дверью моих родителей. А до этого спорили всю дорогу. Попугай верещал, хлопая крыльями и топоча, а я опасливо цедила через губу, стараясь, насколько возможно, не привлекать внимание прохожих.

Зато в подъезде отчего дома я смогла отвести душу, отчитывая Кортеса.

— А если с ней что-то произошло? Как со мной. Ты заранее ее признал виновной, даже не узнав что с ней, не приложив усилий.

— Ну ты дурында, Дэс. Нет, не Дэс, ты — Тинни! Да не вопрос, давай! Давай, Тинни, пойдем искать пикси у Йовиля. Скажем: «Привет, Йовиль, не обращай на нас внимание, мы к Бейту, спросить о сестре. А это Тинни, помнишь? Ты ее не полностью додушил, вот она и преперлась напомнить».

Жаль, что я ему подзатыльник дать не могу. Вот же мастер Кортик играть словами, не умею я так.

Поджав губы, я постучала в дверь, прекращая спор. Какой смысл обсуждать одно и то же, лучше сделаем паузу, пока не придумаю нужные аргументы и что делать дальше.

Открыла нам мама. Вскрикнула и кинулась мне на шею. Она всегда так, даже если они с папой всего день меня не видели, радуются как дети.

Сброшенный с плеча попугай заполошно залетал над головой, закладывая сложные виражи и испуганно вереща.

— Тинни, ты покрасилась? Очень красиво. А это кто? — с любопытством спросила мама. — Какая смешная белая птица.

— Это мой друг, — твердо сказала я, поправляя жестко заколотые волосы, закрывающие уши. Своих родителей я знала прекрасно, дашь хоть немного слабину, и Кортика признают опасным для моего здоровья, у них весь мир через эту призму — опасно или нет для дочки.

— Тиночка пришла! — в коридор вышел папа, и я попала в новый круг объятий, аханий и поцелуев.

Меня тащили к столу и в красках рассказывали о поездке, борьбе с косностью и лживостью системы, как они мерзли на площадях и трясли перед бессердечными обывателями купленными на наши деньги транспарантами.

Мама бросилась печь оладушки с яблоками, папа включил телевизор, пытаясь поймать хоть небольшие новости о подвигах героев ЛПФ.

Но показывали… фэйри.

Эффектная ведущая, вооруженная ярко алым крупным ртом и взбитыми в пену белыми кудряшками, захлебываясь рассказывала о договоренности с Миром Холмов. Ее буквально трясло от возбуждения, не спасал никакой профессионализм.

— Впервые! Представители человеческих государств и главы Домов фэйри…