Холмы Фэйри: Дэстини

Я зажмурилась. От режущего под веками песка стало больно, но руками закрыться не было никакой возможности. Мне приходилось удерживать маленьких друзей, пряча их между собой и Брэном.

Внезапно нас встряхнуло и все стихло. В мгновение.

Я осторожно приоткрыла глаз. Потом второй.

Мы оказались в очень тихом и сером месте. Это был тот же Лабиринт, только по стенам вился не плющ, а разветвлялись трещины. Вместо плитки под ногами Брэна хрустнул песок. Зато искусственное светило все так же оказалось прилеплено на будто нарисованном небе,

— Как ты? — заботливо спросил принц.

Я сглотнула крохи слюны, прочищая горло, и ровно, бесстрастно ответила:

— Вполне. Не мог бы ты объяснить, почему мы здесь? Ты знал, что мы попадем в Лабиринт?

— Предполагал, — сказал Брэн, опуская меня на ноги. — На изнанке у Лит нет власти и можно немного поговорить, но будь внимательна, ни шагу от меня.

— Лучше вообще ни шагу, на! — дрожаще оповестила о своем возвращении в сознание Файни.

— А я за движение! Предлагаю идти, но обратно! — сообщил Кортик.

Брэн посмотрел на них внимательно. И оба малыша тут же начали забиваться мне чуть ли не в подмышки. Почему я, как ни смотрю на них строго, оба только болтливее становятся?

А Брэн… Стоп. Что с Кортиком?

Мой друг выглядел странно. Ранее белоснежный какаду стал лиловым, фиолетово-лиловым с черным ирокезом хохолка. Перья выглядели идеально здоровыми, блестящими, но не жесткими как им надлежит быть, а мягкими как пух.

— Ты здоров?

Я даже неверяще подняла его повыше, пытаясь в тусклом свете местной блеклой луны рассмотреть птицу.

— Я-то здоров, но какого черта мы сюда приперлись? — он быстро перебирал лапами по моей руке, чтобы опять нырнуть под руку. — Ты же знаешь, Дэс опасно находиться в Холмах, ее нужно побыстрее вернуть людям.

И вот тут мне стало совсем неприятно. Одно дело осенний принц, он был сидом, теплым и живым, но все-равно не до конца понятным. Но Кортик! Похоже, какаду что-то знал, но не делился со мной.

Осмотревшись по сторонам, Брэн уже привычно прихватил меня широкой ладонью за талию.

— Немного пройдемся вдоль кромки и прямо к выходу из Холма выйдем.

— Никуда мы не пойдем, — сказала я. В полной тишине позвучало немного зловеще, но именно этого я и добивалась. Как только мы попадем в спокойную обстановку, опять начнутся тайны, меня будут от чего-то защищать, держать в неведении, и считать, что разберутся лучше.

— Пока Кортик не объяснит, почему мне в Холмах опасно, а ты не ответишь — что нужно узнать в изнанке Лабиринта, я с места не сдвинусь.

Даже вжала каблуки в пыль. Я упрямая и, когда надо, могу быть удивительно вредной. Особенно, когда от меня что-то скрывают.

— Тогда отвечу быстро, — даже не пытаясь спорить сказал Брэн, — на тебе вшито, в само тело, знакомое защитное заклинание. Когда-то мне его показывал занимательный человек по имени Вагнер. Маг при зимнем Дворе, любимая игрушка Королевы. Заклинание, которое он демонстрировал оставляло индивидуальные следы, словно подпись. Как по нашей магии можно определить Холм, так и его почерк вполне узнаваем, если знаешь куда смотреть.

— Познакомь меня с Вагнером, — дернулась я. Сердце суматошно забилось.

— Это было двести лет назад, — ответил Брэнд. — Вагнер тогда приехал к нам в осенний Холм, мы много разговаривали, интересный был человек. Когда я увидел на тебе заклинание, а на попугае — его слабые следы, я задал вопрос твоему Кортику.

— А я расплатился ответом за помощь. Осенний вытащил тебя из Купели, Дэс. — Кортик то поднимал, то опускал свой черный блестящий хохолок, словно раскрывал и схлопывал веер. — Сам я ничего не помню, вообще ничего. Но у меня можно спрашивать, как оказалось. И на какие-то вопросы я отвечаю. Точнее отвечает что-то внутри меня.

— Я спросил его: «Где Вагнер?», — Брэн нахмурился, вспоминая.

— А я ответил: «Его убила Мэб», — тихо, печальным эхом продолжил Кортес.

— Двести лет назад Вагнера убила Королева Зимы Мэб.

— А почему мне об этом не сказали? — умно спросила я. Надеюсь, в этом мире абсурдной логики меня как-нибудь поймут. Надо задавать дельные вопросы, но мысли разбегались. К тому же я не очень понимала, в чем важность старого мага, поэтому брякнула что в голову пришло.

Вот я бы удивилась, если бы мне вчера Кортик вдруг сообщил, что некий Вагнер почил две сотни лет назад.

— Как бы я тебе сказал, если в то время ты еще не родилась, а, когда мы познакомились, и не спрашивала, — чинно ответил мне попугай. — Он хороший человек был, но наивный, как ты. Жаль, я его почти не помню.

Какаду сложил свой элегантной черный ирокез вдоль спинки и завздыхал.

— Почти не помнишь? — потрясенно повторила за ним я. То есть он его знал?

— Когда спрашивают, мелькает что-то как картинками или текстом. Но мало связного. Как только Брэн спросил, я вспомнил его лицо, глаза такие, хм. Серые. Я жил с ним. Наверное.

Попугай затряс перьями и забубнил что-то мало понятное. Он топал, закатывал глаза, но больше ничего вспомнить не мог.