Холод

Из бормотания мужчины и отрывистых пояснений Ларисы Игнатьевны, пока они все втроем собирали разлетевшиеся бумаги, не сразу, но все-таки стало понятно, что мужчина женат на ее двоюродной сестре, которая по-прежнему молча сидела на диване, что его мать позавчера оперировали, и что во время операции по причине общей аварии в городе произошло отключение электричества. Женщина в итоге не умерла, но что-то в ней очень сильно испортили, и теперь ее надо было везти на материк, и лечить, и заново резать, и все это очень дорого.

Мужчина повторял немного странное теперь для Филиного уха слово «материк», как будто они все тут были на острове, тянул его за рукав, но тот уже невольно переключался на третью женщину. Решив, очевидно, что может упустить свой шанс, она поднялась на ноги и, прижимая руки к груди, торопливо объясняла Филе из дальнего угла комнаты свою тяжелую ситуацию. Мужчина перебивал ее, она повышала голос, Лариса Игнатьевна перекрикивала обоих, объясняя, что это ее подруга, что мародеры сожгли ее дачу, и ей нужна хоть какая-то компенсация. Потом, как будто сорвавшись, Лариса Игнатьевна закричала стоявшей у двери девочке в мутоновой шубе, чтобы та бежала к соседке и сообщила, что он пришел.

Эти напуганные всем происходящим люди, которые, очевидно, находились в последней степени отчаяния, но при этом с такой силой с таким ожесточением превозмогали свое стеснение и неловкость, что их сносило куда-то в незнакомую страну и они готовы были вести себя хуже самого развязного хама, – эти беспомощные люди нисколько не напрягали Филю своими просьбами о деньгах. По-настоящему он был разочарован только в одном, из этого неожиданно обрушившегося на него бедлама со всей ледяной очевидностью вытекало только одно – ребенок пока так и не отыскался, и он совершенно напрасно спешил сюда.

– Да, да, я – фонд, – говорил он, вынимая из карманов деньги. – Фонд… Самый настоящий… Надежный… Вот здесь…

Он положил на стол все, что у него при себе было – все что осталось после разговора с людьми в армейских бушлатах рядом с театром. Чтобы не быть больше похожим на человечка, торгующего мандаринами, не чувствовать себя одною с ним крови, Филя готов был отдать гораздо больше, но больше у него ничего не было.

– Семнадцать тысяч пятьсот? – обернулась к нему Лариса Игнатьевна, пересчитав деньги. – У нас один билет до Москвы стоит больше тридцати тысяч.

Когда Филя запрыгнул в машину, Тёмы внутри не оказалось. Он обернулся, решив, что юноша прилег на заднем сиденье, но и там никого не было.

– Да чтоб тебя! – чертыхнулся Филя.

Уехать без Тёмы он, разумеется, не мог, хотя теперь очень спешил. Он понимал, что ничего хорошего это исчезновение, скорее всего, не сулит.

В тумане Тёма нашелся не сразу. Он сидел на детской площадке, забравшись на горку, съежившись и прижимая ладони к ушам. Его пуховик и лохматая шапка валялись на снегу рядом с лесенкой.

– Как ты меня достал! – рявкнул Филя, стягивая его вниз.

Тёма уцепился за перильца, как будто его тащили в бездонный омут, замычал, задергался, и вся хлипкая конструкция накренилась, грозя рухнуть на стоявшего под ней Филю.

– Ты кто?! Космонавт? – невпопад говорил Филя. – В открытый космос, блин, захотел?! Я тебе покажу космос! Иди сюда… Я кому говорю… Отцепил руки!

Пока он волок изо всех сил отбивавшегося Тёму к машине, тот успел два раза его укусить. Первый укус пришелся в толстый рукав пуховика на плече, и все, что Филя заметил, было лишь легким шуршанием Тёминых зубов по толстой прорезиненной ткани. Однако во второй раз юноша отчаянно изогнулся у Фили в руках и смог дотянуться до его лица. Укус пришелся в правую щеку.

Филя взвыл от неожиданной боли и стукнул Тёму головой о капот. От удара тот на мгновение перестал извиваться. Забросив его на заднее сиденье, Филя побежал за оставленными на снегу вещами, а когда вернулся, Тёма уже сидел вертикально, подвывая и сотрясаясь всем телом, как будто был подключен к высоковольтной линии электропередачи.

– На! – заорал Филя, швыряя в него курткой и шапкой, а затем с грохотом захлопнул дверь.

В машине он повернул к себе зеркальце. След от укуса отчетливо просматривался на обмороженной правой щеке.

– Дебил!

Филя посмотрел в зеркало на Тёму, который так и сидел истуканом с курткой на голове.

– Я тебе сейчас устрою…

Выпрыгнув из машины, он снова распахнул заднюю дверцу и рывком вытащил Тёму наружу. Тот уже не сопротивлялся. Куртка упала на снег, но Филя не обратил на нее внимания.

– Веди! – заорал он, заталкивая Тёму за руль. – Ты поведешь!

– Я н-н-не м-м-могу… – промычал тот.

– Можешь, урод! Вези нас! Людям помощь нужна!

Филя хлопнул дверцей, на секунду остановился у бампера, поймал Тёмин безумный взгляд через лобовое стекло, показал ему кулак, обогнул внедорожник и ввалился на пассажирское сиденье.

– Трогай, дебил!

Машина тяжело захрустела примерзшими к снегу колесами и покатилась прочь из двора. Куртка так и осталась лежать на проезжей части.

* * *