Холод

Мы потеряли семерых… И это при том, что нас было одиннадцать, а их — всего пятеро. Когда сталкиваешься с противником под водой, решающей может стать каждая секунда. «Тюлени» атаковали внезапно и из-за укрытия. У наших парней на то, чтобы прицелиться ушли всего лишь мгновение, но и этого хватило, чтобы… В общем, ты понимаешь.

Сергей глубоко вздохнул, чувствуя, что его сердце колотится слишком уж быстро.

— Мы положили их всех, — продолжил он после небольшой паузы, — И «Тюленей» и водолазов, хотя относительно последних был приказ по возможности поднять их наверх для допроса. Не было возможности… Мы убили их прямо там, и даже не стали поднимать на поверхность тела. Они так и остались под водой… Пятеро бойцов и четверо водолазов, которые и автомат-то в руках, наверное, держать не умели. А потом заминировали «Стеганос». Я лично поставил мину возле винта…

Цели уничтожить лодку не было — чревато это, устраивать катастрофу атомохода в своих водах. Не дай бог, повредишь ядерный реактор — вымерла бы вся Япония и пол Дальнего Востока. Ну, может и не вымерла бы, но по третьей руке у каждого бы выросло… Мы должны были затопить «Стеганос», позволить его экипажу задохнуться под водой, а потом поднять лодку наверх. В конце концов, нужно было не просто перекрыть американцам доступ к нашим данным с помощью их «коконов», нужно было по возможности еще и заполучить в свои руки одну из новейших НАТОвских подлодок.

Оставался, правда, крохотный шанс, что экипаж лодки самостоятельно взорвет реактор, понимая, что им все равно не спастись. Думаю даже, что у разведки были свои соображения и на этот счет. Из этого можно было бы раздуть международный скандал, американская лодка — причина ядерной катастрофы у берегов России! Возможно они даже рассчитывали на это… но, слава богу, «Стеганос» утонул тихо и спокойно, без взрывов и скандалов.

Это была жестокая смерть… Взрывы разворотили ходовую часть лодки и балластные цистерны. «Стеганос» не мог ни уплыть, ни подняться на поверхность. Мы обрекли около 80-ти человек экипажа на медленную, очень медленную смерть от удушья. И, надо сказать, на тот момент все мы, все, кто выжил в том подводном бою, думали, что это справедливо. Это была наша месть за погибших товарищей!

Уже потом кто-то из руководства предлагал забросать «Стеганос» глубинными бомбами, разворотить лодку и добить таким образом экипаж… Чтобы не мучились… Но начальство было строго — раз уж удалось вывести подлодку из строя точечными ударами, раз уж нам достанется почти целый «SeeWolf» — никого добивать не будем. И вообще, этой операции не было и быть не могло, так как никакая подлодка не подходила к нашим берегам.

Некоторые пытались выбраться из лодки, благо, глубина позволяла, всего пятьдесят метров… Но под водой дежурили мы, «Морские дьяволы» мы перехватывали их и поднимали на поверхность, передавали в руки «комитетчиков». Что с ними случилось дальше — мне неизвестно, но догадываться я могу. Ты же понимаешь, этой операции не было. Значит не было и людей, которые в ней участвовали.

А остальные… Подлодка — это не «Титаник», спасательных шлюпок на ней нет. Ну, то есть спасательные плоты есть, конечно, но вот водолазных костюмов на всех не хватало. А всплыть с пятидесяти метров без него невозможно. Хотя нет, возможно, для меня, или для них, — Сергей указал на «дьяволов», сидевших у костра, — Да и то при большом желании и приличном везении. Для неподготовленного человека это смерть…

Некоторые пытались… Но немногие. Остальные умирали в лодке. «Стеганос» жил еще около месяца после той стычки — запасы воздуха на атомоходе это позволяют. Но все же, им неоткуда было взять свежего воздуха. И некуда было деть углекислый газ. Форточку не откроешь, не проветришь…

Выйти на связь из подводного положения невозможно, поэтому мы не боялись того, что они позовут на помощь… Людям оставалось лишь тихо умирать. Впрочем, тихо умирать они не собирались. Они уничтожили все, что смогли. Все документы и большую часть приборов, а затем большинство членов экипажа покончили с собой.

Мы подняли на поверхность громадный стальной гроб… Инженеры тут же принялись разбирать «Стеганос» по винтику, и думаю, что не смотря на то, что самое ценное было уничтожено, этот случай помог им существенно продвинуться и в создании новых лодок, и в слежении за американскими…

Вот, собственно, и все… Пожалуй, кроме того, что в последнюю неделю перед тем, как было принято решение поднять лодку, я прикинулся больным, чтобы не спускаться под воду. Мне казалось, что я слышу их голоса. Голоса умерших в этой стальной махине. Мне казалось, что они окружают меня и тянут к себе на дно… Что отныне они живут там, на дне пролива, и не могут покинуть его…