Холод

Дальше идти было некуда. Дальше — только пустота. А здесь все мертвы. В крепость, понятное дело, заходить я не стал, не желая попасть в руки покойников, лишь постоял немного в воротах, огляделся и вздохнул: путь мой оказался бессмысленным, ничего я не нашёл, кроме смерти, которая отныне обитала в этих краях, вытеснив живых. Развернулся и побрёл обратно. Сгущались сумерки. На пути сюда ветер дул мне в лицо, мешая идти, а теперь подгонял в спину, и было это, как нельзя кстати, поскольку сил почти не осталось.

До Перепутья я добрался уже в темноте при свете фонаря. Нашёл на окраине подальше от мертвецов незапертую избу и заночевал там, заперев, как следует, все двери. Больше всего я сейчас жалел, что нет лошади. Завтра предстояло проделать обратный путь, а мне до чёртиков надоело ходить на своих двоих, да ещё будучи нагруженным оружием и вещами.

За окном завывал ветер, а я улёгся на кровать в отгороженной от горницы комнате и уснул.

Мне приснилось, как я опять шагаю по пустому городу среди каменных тесных домишек, наставленных впритык друг к другу. Это был город из Сна. Я узнавал эти улицы: я не первый раз ходил здесь. Но сейчас я что-то искал. Я бродил меж домов и смотрел по сторонам. Порой казалось, за следующим углом найду то, что хотел, но и там никого не оказывалось. Я не знал, что ищу, но продолжал своё бессмысленное занятие, углубляясь в пустые кварталы.

И вдруг я увидел её. Девушка с длинными белыми волосами стояла посреди улицы, и чёрные одеяния её развевались на ветру. Казалось, она звала меня за собой, и я понял, что искал именно её. Однако как только я шагнул навстречу, девица тут же упорхнула за ближайший дом. Я ускорил шаг, а потом побежал. До дома добрался очень быстро, забежал за угол… и остановился, не в силах сделать и шага. Дорога вела вверх, на гору, на которой возвышался дворец. А у подножья стояло существо с огромной клюкой и мёртвой лошадиной головой — то существо, что я видел перед тем, как выйти из Сна. То существо, которого так боялись сноходцы…

Боль. Проснувшись среди ночи, я ощутил её всем телом, как и в тот раз, когда белокурая девица вколола мне в сердце сыворотку. На руках появлялись и исчезали чёрные кристаллы, и плоть мою разрывало на куски. А за окном по-прежнему дул ветер — настоящий ураган, который выл и ревел в зимней ночи, словно огромная мора, выбравшаяся из Сна.

Я дотянулся до лежавшего рядом на лавке фонарика и включил его. Тёплый луч света будто уменьшил боль, но не существенно. Я скрючился на кровати и ждал — ждал, когда эта пытка прекратиться.

А пытка не заканчивалась. Кристаллы по-прежнему появлялись на теле, а вены чернели под кожей тонкими линиями. Я не знал, что делать. Одна мысль крутилась в голове: когда же это пройдёт? Ни о чём другом думать сил не оставалось.

И вдруг из мрака памяти отчётливо всплыли слова Томаша, сказанные в тот день, когда он впервые принял сыворотку из пепельной смолы. «Теперь мне эту дрянь нужно хлебать постоянно», — говорил старик. «Что, если и мне — тоже? — подумал я. — Если я приму раствор, боль пройдёт?»

Подождал ещё немного, но боль не ослабевала, и тогда я решил попробовать. Другого выхода всё равно не видел. Кое-как поднялся и дотянулся до камзола, который тоже лежал на лавке и во внутреннем кармане которого я прятал фляжка с сывороткой. Трясущимися руками я достал сосуд и пипетку, набрал немного жидкости и капнул на язык. А потом снова лёг в кровать и стал ждать, что будет.

Некоторое время не происходило ничего, а потом боль резко начала ослабевать и прекратилась в считанные минуты. Внутри я чувствовал лёгкий холодок, что рождался где-то в области сердца и расползался по всему телу. Ощущение не самое приятное, но это — мелочи по сравнению с тем, что было до этого. Вскоре я снова забылся сном.

Проснулся, когда уже рассвело. Ветер по-прежнему дул, но гораздо слабее, чем ночью. Серый свет пробивался в окно. Кажется, я спал слишком долго. Я не знал, сколько сейчас времени, знал лишь то, что сегодня мне нужно вернуться в село. Дело сделано, теперь осталось показать старосте пепел и получить вознаграждение, и можно быть свободным, если, конечно, в моё отсутствие не возникло новых проблем.

Я вскочил с кровати и второпях стал одеваться. На удивление, чувствовал я себя превосходно, усталость полностью пропала, даже мышцы не болели после длительной ходьбы. Ум был ясен, ощущался какой-то необычный душевный подъём.

А на улице снега намело по колено. Оказывается, пока я спал, разразился буран, и снегом занесло всю округу. Белые хлопья до сих пор валили с тяжёлого, набрякшего синевой неба. И это было плохо. Одно дело идти по ровному грунту, другое — лезть по сугробам. Теперь на дорогу уйдёт значительно больше времени, нежели я планировал.

Я уже собирался покинуть убежище, когда услышал за окном шаги и фырканье лошадей. Стало интересно, кто забрёл в деревню. Какие-то путники? Или солдаты с одной из соседних застав, узнавшие о происшествии?