Холод южного ветра (СИ)

— Ты его не убил? — безвольная податливость чужого организма пугала.

Ни шевеления, ни напряжения в мышцах. Будто труп таскаем.

Вскинувшийся бесфамильный попробовал пульс на шее незнакомца.

— Живой. Водички принеси.

Сходил на кухню, набрал полную чашку. На обратном пути отметил вытянутый след рубленого удара на нашей двери. Сослуживец, между тем, уже сидел на кровати и осматривал тесак нападавшего, оказавшимся на поверку средних размеров мачете.

— Редкое дерьмо, — завидев меня, поделился он выводом. — Ржавое, заточка — корявая, острие вообще тупое. Рукоять хоть бы обмотал чем-то — держать неудобно… Это же надо умудриться до такого состояния нож довести?

В подтверждение своих слов он указал на многочисленные раковины, покрывавшие порыжелый металл.

— Эх, печалька… — дополнить мне было нечего. Действительно, таким отстоем разве что на помойке не побрезгуют.

— Взбрызни убогого. Потолкуем.

Так и сделал. Дрищеватый гражданин в одеяниях огородного чучела слабо зашевелился, после дёрнулся, пытаясь вскочить.

— Но-но! — плюха в бок от бесфамильного не заставила себя ждать. — Ты кто такой?

Лежащий помотал головой, словно отгонял невидимых насекомых, повернулся на бок, явив нашему вниманию распахнутый рот с гнилыми пеньками зубов, перекошенную, слюнявую харю с редкой щетиной и полное отсутствие разума в глазах.

— Повторяю, — Сквоч шлёпнул мужчину по щеке, приспособив для этого плоскую сторону тесака. — Ты кто? Или тебе яйца отрезать?

Будто проверяя упомянутую возможность, связанный подвигал челюстью, точно убеждал себя в отсутствии кляпа. А мы его и не использовали. Зачем? Болтать, когда у собеседника тряпка во рту, удовольствие сомнительное. Придётся вынимать, если захотим внятных ответов. Потому, захочет заорать — заорёт.

Тут нагнетать нужно, запугивать, чтобы думать не начал.

Дабы слова не расходились с делом, я упёр лезвие своего ножа в ягодицу гостя.

— Хочешь вторую дырку в жопе?

— Нет. Нет… — его затрясло будто припадочного. — Не надо…

— Спрашиваю в третий раз, — Сквоч шевельнул кистью, и мачете переместилось к носу лежащего. — Ты кто?

— Э-э-э… живу я здесь.

— Че-го?..

— Живу я, — с нервическим заиканием подтвердил свой бред незваный придурок. — Квартира мамы. Это моя комната.

— И ты ломился в неё с мачете, — усмехаясь, закончил я. — Конечно верю… Как входную дверь открыл?

— Ключом. Он в кармане, в правом. Не бейте…

Магнитный ключ оказался там, где сказано. Обычный, с истёртыми от частого употребления краями, на отмычку или новодел не похож.

— Почему двери вышибал?

— Так не открывались! — ненатурально изумился доходяга, придумывавший, похоже, легенду визита «по ходу пьесы».

Меня долгие пререкания не манили, потому я без какого-либо сожаления воткнул нож в худую задницу. Не сильно, так, намерения обозначить.

— А…ы, — пинок в подбородок прекратил начинающийся вопль.

Сквоч постарался, прозорливо блокируя ненужный шум.

— Ты про яйца не забыл? — товарищ встал с кровати, нагнулся к связанному. — Или мы начинаем слушать правду, или… — заканчивать фразу он не стал, ткнув тупым остриём мачете в область чужого паха.

— Понял-понял… — строя страдальческие гримасы, поник гость. — Я… я жил здесь. В этой комнате.

— Где стоял шкаф? — быстро бросил я, пытаясь поймать его на вранье.

— Там, — щетинистый подбородок правильно указал на место у стены.

— Что было спрятано под шкафом?

Ответил доходяга с заминкой, но тоже верно:

— Нож в тряпке и шило.

— Зачем ты пришёл и откуда знал, что в комнате не один человек?

— Пидоров я тебе ещё не припоминал, — ввернул бесфамильный, хищно скалясь. — Но припомню.

Упоминание бранного эпитета, которым нас наградил в горячке этот хмырь, пришлось как нельзя кстати. Связанный сжался, зажмурился, постарался прикрыть коленями живот. Разве что не обделался от страха.

— Коли в жопу! — скомандовал бесфамильный, зажимая ладонью рот неудачника и прижимая его голову к полу. — Гостюшка нам новую сказку сочиняет. А мы ему нашу расскажем, с плохим концом.

Укол не потребовался. Визитёр замычал, пузыристо пуская слюни, и захлопал глазами. Едва Сквоч оторвал перепачканную ладонь, он зачастил:

— Мамка моя на стадионе работает. Я её проведывать часто захожу. Сегодня пришёл и услышал, как она с толстухой разговаривала о постояльцах. Говорила — вы тихие и смирные, и деньги у вас есть. Наличные. Я ключ у матери спёр из сумки, когда она мне… — тут он внезапно устыдился, — покушать давала. И пришёл посмотреть…

— Ограбить, — поправил я слюнявого злоумышленника, сжав его ухо в кулак, для бодрости. — Называй вещи своими именами.

— Как тебя зовут? — товарищ, поигрывая отобранным тесаком, грозно навис над лежащим, пугая того до непроизвольного тика лицевых мышц.

— Милле.

* * *

… Картинка предшествующих событий примерно складывалась, но требовались некоторые уточнения. Оставив жопу лежащего в покое, взял планшет и отбил сообщение Ежи. Особо в подробности не вдавался, обозначил тезисно:

1. Есть ли у нашей хозяйки сын?

2. Видела ли его М… в течение дня?

3. Не пропадал ли ключ у нашей арендодательницы?

Входящий звоночек почти мгновенно сообщил об ответе: