Холод южного ветра (СИ)

Стукнутый, охнув, упал на Брока, а бесфамильный уже вытаскивал дубинку.

— Да брось ты его! — рыкнул он лопоухому, бешено вращая глазами. — Готовьтесь!

Не целясь, он наотмашь ударил по кнопке открытия дверей в голову состава. Раз, другой… В ней что-то заискрило, посыпался разбитый пластик панели.

— Все ищем аварийный тормоз!

Красные рукоятки, прикрытые опломбированными прозрачными щитками, оказались на стене тамбура, друг напротив друга. Одна отвечала за экстренную остановку состава, другая за принудительное открытие вагонных дверей.

— Сначала двери! — Ежи взял себя в руки. — Иначе могут заблокировать!

Сообразить, какую из них дергать первой, оказалось не сложно. Обе рукоятки сопровождали вполне доходчивые картинки с изображениями последствий и красные наклейки с перечнем допустимых причин использования. Ниже шёл список возможно нарушаемых статей и внушительных штрафов согласно действующего положения о наказаниях.

Дубинка разбила щитки. В стороны брызнули осколки хрупкого пластика.

— Рви!

Я послушно рванул…

***

… Железяка поддалась с неохотой, однако возложенную на неё функцию исполнила штатно, немедленно заставив распахнуться створки с надписью «Не прислоняться».

— Рви вторую!

До второй ручки мне снова оказалось ближе всех. Схватив прохладный металл, я дёрнул его с таким остервенением, словно от этого зависела моя жизнь. Не абстрактно-вообще, а здесь и сейчас.

Поезд вздрогнул, будто получивший электрический разряд организм. Нас швырнуло вперёд, на стену, впечатывая носами в твёрдую поверхность. Локоть бесфамильного ткнулся под мои рёбра; лопоухий пискнул, хорошенько приложившись всем телом об облицовочную панель.

Колёса истошно завизжали, из вагона, сквозь закрытую дверь, донеслись проклятия и женские вопли.

Снаружи шумело, шипело, вдобавок пол норовил уйти из-под ног — пневматика тормозов отрабатывала своё предназначение на славу. Снова дёрнуло и состав, напоследок громыхнув буферами, остановился.

Подавая пример, я прыгнул первым, приземлившись перед нагруженной трубами железнодорожной платформой. Не рассуждая, нырнул под неё, оцарапав ладони о гравий отсыпки и шаркнув головой по днищу. Выскочил с другой стороны, бросился через рельсы, под новый вагон. Какой — не разглядел, следил за колёсами. Не дай бог тронется — меня там и размажет.

Оббежал гору шпал, сложенных между путями, какую-то вспомогательную технику с краном, выскочил на бетонированную дорожку, едва не врезавшись в глухую, длиннющую стену. Забрал вправо, в противоположную движению поезда сторону, подальше от вокзала с людьми.

О сослуживцах не думал. Каждый сам за себя. Я не с ними, они не со мной. Случайная встреча не в счёт. Выполняю приказ — по одиночке. Придраться не к чему.

Более того, по полосе препятствий на нашем полигончике помню — Сквоч бегает что твой автомобиль, не угонишься; Брок — почти всегда последним приходил, еле-еле в норматив укладываясь.

Разный у нас темп, да и не «по последнему» сейчас зачёт, чтобы взаимовыручкой развлекаться.

Стену сменил забор из бетонных плит. Выше меня, головы на три… Дальше — новое строение с пыльными окнами под крышей. У забора приткнулся складской погрузчик с поднятой крышкой аккумуляторного отсека, в котором возился мужчина в комбинезоне.

Привлечённый топотом неприспособленных для бега туфель, он оторвался от своего занятия, посмотрел на меня.

Нехорошо так посмотрел, с прищуром. Наверняка за воришку принял.

— Вит! — одышливо прозвучало почти в ухо. — Тормози! Через забор махнём! Ты первым! Мне руку подашь!

Голос я узнал. Бесфамильный…

— Лады!

Остановившись, упёрся ногой в сложенные в замок ладони сослуживца и, используя их как опору, взлетел на верхнюю секцию. Перегнулся, лёг на неё животом.

— Руку! — потребовал бесфамильный, подпрыгивая на месте и тянясь ко мне, словно ребёнок за высоко подвешенной рождественской игрушкой.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов и, балансируя чуть ли не пупком, ухватил товарища за кисть. Он помог мне, я ему. Всё честно.

Сквоч взлетел птицей. Перевалился через узкий верх плиты, только обувь мелькнула, и исчез из поля зрения.

Ну и хорошо… Можно спрыгивать.

— Меня подождите!!! — по бетонной дорожке мчался лопоухий, ошалело выпучив глаза. — Меня!!!

Я едва не взвыл, краем глаза следя за человеком у погрузчика. По коммуникатору с кем-то общается, но близко не подходит. И наблюдает за моими акробатическими потугами. Бля… Но бросать своего, когда можешь выручить — последнее дело.

— В темпе!!!

Раскрасневшегося от спринта Ежи пришлось подтаскивать, до боли сгибая руки в локтях — он в запале повис колбаской и проскальзывал подошвами по вертикально стоящей плите, пытаясь найти опору.

Однако справился. Пыхтя, забрался наверх и повторил финт бесфамильного, перебросив тело на другую сторону.

Снизу приглушённо донеслось:

— Спасибо.

— Квиты, — пробубнил я, отталкиваясь от угловатого заборного верха и припоминая каску из столовой. — Квиты…

***