Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание

Девочка, позабыв о Майке, быстро заговорила, словно оправдываясь, и заносчивая девица увела её в местный медицинский кабинет. Майк скривился. Оскорблять его, называя «ниггером», у дикарей стало само собой разумеющимся занятием. Но учить детей оголтелому шовинизму – это уже слишком! Впрочем, чего ещё ожидать от нецивилизованных дикарей? Но на этот раз пора преподать напыщенной дикарке урок толерантности. И использовать это в качестве повода понаблюдать за медицинскими манипуляциями аборигенов. За прошедшие двое суток Майк так и не смог разобраться в их медицине, на все вопросы мамаша дикарки отвечала уклончиво, неся бред про «помощь Предков», а увидеть процесс лечения своими глазами ему не позволяли, под разными предлогами не допуская в лекарский офис. Теперь же у него есть предлог, и в доме нет никого, кто сможет его остановить, даже дети покинули строение ради игры «под летним солнопёком». Чертовы мутанты! Майк вновь скривился. Вам не обмануть Майка Батлера! Он выждал несколько минут, чтобы застать девицу врасплох, и осторожно, стараясь не издавать шума, двинулся к местному медицинскому кабинету.

Прокравшись к дверям, Майк решительно вошел внутрь и быстро, но тщательно осмотрелся, стараясь не упустить ни одной детали. Однако дикарка, похоже, всё-таки услышала его шаги и успела спрятать всё то, что держалось от него в секрете. Сексапильная девица сидела на резном деревянном стуле, естественно, облепленном свастичными узорами, других тут просто нет. Перед ней на такой же фашистской кушетке лежала девочка с закрытыми глазами. Подол сарафана ребенка был приподнят, обнажая разбитую в кровь коленку, от которой вниз по голени шла глубокая царапина. Девица уже сняла с детской ноги окровавленную повязку и сейчас сидела, словно каменное изваяние, протянув ладони над раной, и тихо шептала очередную дикарскую бредятину.

«Шла русалка лесной дорожкой, оцарапала нежну ножку…» – отпечатался в сознании смысл чужой фразы. Черт! Майк скрыл недовольство. Ему опять не удалось докопаться до истины, а ведь на этот раз он был совсем рядом! Дикарка уже остановила кровотечение, и она не могла спрятать препараты или медицинские приборы далеко, он двигался сюда несколько секунд, времени бы не хватило! Значит, они должны быть где-то здесь, она скрыла их поблизости! Теперь сидит, шепчет несусветную чушь, типа заклинания читает. У образованного человека это вызывает лишь ироническую усмешку. Где же могут лежать приборы?.. Он вновь оглядел комнату, но в этот момент молодая дикарка перестала шептать и бросила на него недовольный взгляд.

– Чего тебе надобно, гость? – холодно поинтересовалась она. – Ты мешаешь целительству.

Ага, как же, внутренне окрысился Майк. Зубы мне заговариваешь, как твоя мамаша! Понапихали вокруг всевозможного бутафорского хлама для отвода глаз, думаете, сможете обмануть цивилизованного человека, дикари?! Русалка, кстати, ходить не может, у неё вместо ног хвост, ты хоть знаешь об этом, самка троглодита?! Майк скрыл досаду. Куда же она дела препараты… у неё не было времени прятать… может, под юбку засунула? Нет, не похоже, сарафан у неё тонкий, было бы заметно. Он облизнул взглядом соблазнительную фигуру сексапильной дикарки. Заносчивая стерва ни разу не отреагировала на его комплименты, и мысль о том, чтобы затащить примитивную простушку в постель, пришлось отложить до лучших времен. Всему виной оголтелый расизм, фашиствующий шовинизм и отсутствие демократии у дикарей. Ничего, позже всё это будет исправлено. Если его план удастся, она первая бросится ему в ноги, забыв о своей напыщенности. Но сейчас необходимо вести себя осторожно, чтобы не вызвать у дикарей подозрений, иначе до правды не добраться. Но он обязательно до неё докопается, вечно вы свои тайны скрывать не сможете!

– Я хочу указать вам не недопустимость воспитания детей в духе шовинизма и нетерпимости! – заявил Майк, судорожно соображая, куда же дикарка могла так быстро спрятать то, чем она проводила лечение. – Вы не должны употреблять слово «ниггер», это вопиющее оскорбление!

– Какое слово? – нахмурилась сексапильная дикарка, и к демонстративному холоду в её взгляде прибавилось очень натуральное непонимание. – Кто тебя оскорбил, гость?

– Вы все! – выпалил Майк. – Вы все в общем и лично вы в частности! Вы называете меня «ниггером»! Это оскорбительно! Это ругательство! У вас даже дети так говорят, я прекрасно слышу!

– В нашем языке нет такого слова, гость, – молодая дикарка была абсолютно спокойна. – В нем есть слово «негр», и означает оно человека с черным цветом кожи. Это не оскорбление. Это определение. Так же как слово «стул» означает то, на чем я сейчас сижу. Ты зря волнуешься.

– О, мой бог! – язвительно воскликнул Майк. – Какая разница?! Это одно и то же! Ваше слово созвучно с оскорблением, имеющим место в моём языке! Вы должны немедленно прекратить его использовать!