Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание

Тот обнаружился неподалеку от буера возящимся с какими-то кольями, вбитыми в заснеженную поверхность. Только сейчас Майк заметил, что сани были привязаны к ним тросами, вот почему полозья проскальзывали под порывами ветра влево-вправо, но сам буер не сдвигался с места. Варвар выдернул один костыль, и буер дернулся, разворачиваясь боком. Головорез забросил костыль с веревкой в сани и выдернул второй якорь. Буер вновь дернулся, оказываясь по ветру, и покатился, удаляясь от бегущего за ним косматого жлоба. Подхваченные бешеным ветром сани ускорялись, и сматывающий на бегу трос головорез не успевал за ними. Веревка натянулась и швырнула дикаря на снег. Донельзя замерзший Майк наблюдал, как вцепившегося в трос варвара тащит за буером, и испытывал смешанные чувства. С одной стороны, очень хотелось ударить ледорубом по натянутому тросу и избавиться от ненавистного неандертальца навсегда. Он бесил Майка одним своим видом! Слишком независимый, слишком заносчивый, слишком непобедимый, слишком высокий, слишком белый и слишком тупой, чтобы стать цивилизованным человеком хотя бы лет через двадцать непрерывной муштры! С другой стороны, без этого тупого одноклеточного Майку не добраться до Новой Америки. Компас не выдержал крушения челнока, да и толку от компаса сейчас…

Пока Майк со злорадной ненавистью глядел через щелку в одеяле на волочащегося за буером по снежной поверхности головореза, тот начал подтягивать себя по веревке и исхитрился добраться до саней за считаные секунды. Громила ухватился за кормовой поручень, ловко подтянулся на одной руке и другой забросил в кузов смотанный трос с якорным костылем. После чего схватился за край борта и рывком забросил на него своё тело.

– О, мой бог! – воскликнул Майк, выбираясь из одеяла и хватая варвара за руку. – Я держу вас! Я держу! Не волнуйтесь, всё в порядке, я здесь! – Он принялся тянуть на себя жлоба. – Что же вы не крикнули мне?! Мне ничего не видно из-под одеяла! Вы могли погибнуть!

– Отпусти, человече, ты мешаешь мне залазить, – пробасил тот, глядя на него ставшим уже привычным дебиловатым взглядом. Головорез забрался в буер и полез к мачте, возиться со сложенным парусом. Майк закутался обратно в одеяло. Всё-таки русские варвары не только тупы, но ещё и неблагодарны. Ему руку помощи протягивают, а он ещё недоволен, болван! Майк бросил взгляд на термометр. Минус сто один по Цельсию, это под двумя дикарскими одеялами. Сколько тогда на ветру, если система обогрева не справлялась? Градусов на десять ниже, не меньше. А жлоб чувствует себя в полном порядке и даже собрался ставить парус. При таком ветре и на такой температуре это невозможно. Причем всё: и нормально себя чувствовать, и парус ставить. Ткань должна потерять эластичность и просто порваться под ударами ужасающе ледяных воздушных потоков. Но варварский парус исправно развернулся, издав громкий хлопок, и буер рванулся вперед, завывая звенящим от запредельных нагрузок такелажем. Майк смотрел на выгнувшуюся дугой мачту и кривился от боли в отогревающихся пальцах. Из чего они сделали парус? Пошили из космических скафандров, которые тоже достались им в том складе, где нашлись приборы лингвистического перевода, медицины и подзарядки электрических батарей?

Сани мчались сквозь буран, быстро набрав сумасшедшую скорость, и Майк молился о том, чтобы впереди не оказалось ещё одного разлома. В сплошном месиве из снежного крошева на скорости свыше ста миль в час видимость не превышала полудюжины ярдов, и ни о какой остановке или повороте в случае возникновения опасности не имеет смысла даже мечтать. Дрожь от холода сменилась дрожью от непрекращающегося страха, и он зарылся в одеяла, предпочитая не смотреть вперед. Видеть варвара, не обморозившегося при минус ста десяти по Цельсию без всяких одеял и обогревов, не хотелось ещё сильнее. Майк подумал, что, как только всё сложится удачно и безопасно, нужно убедить замдиректора Коэна под каким-нибудь предлогом осмотреть одежду дикаря. Ну, там, типа почистить или ещё что… Потому что очень похоже, что обогрев у варвара имеется. Не может человеко-мутант быть морозоустойчивым до такой степени. Даже зверьё возле Реактора при подобных температурах предпочитает передвигаться под снежной толщей, где гораздо теплее, чем на раскаленной ледяным ураганом поверхности.