Холод (СИ)

«… Чудо техники, ага, как же! — Рассуждал хриплый голос в первом джипе. — Все это жиды придумали! Им, лишь бы не работать, самим… Вот и придумывают, всякие…Помяни слово моё — Самый худший из людей — Еврей! Все беды от них и их баб! Они, все такие… «Шур-шур-шур», а потом бац и нож в спину!»

«Снова о своей первой жене рассуждаешь?!» — Насмешливый вопрос поставил точку в болтовне хриплоголосого.

Во втором джипе снова орала музыка, на этот раз — благословенный «Раммштайн».

Джипы, притормозили и, переваливаясь с боку на бок, как утки, съехали на боковую дорогу — новенькую бетонку, с бетонными же столбиками по обочинам, высотой в полметра и системами определения массы — в самом начале.

— «Кораблик» — «Жуков» видим.

«Все, дальше — радиомолчание. «Полевые» агенты взяли частоты роботов под свое крыло, а мне пора сваливать — и так уже примелькался, на своей-то машинке…» — Растянув губы в улыбке, развернул, с визгом, машину и помчался в сторону города.

Ночь исчерпала себя.

Розовое небо на востоке — черное — на западе.

Рассвет, который принесет в мир новые радости или горести.

День, за которым будет еще один, а потом — еще и еще, и так до Конца Света.

Серый «Корвет Стингрей» «летел» к городу.

Предстояло еще позавтракать, выспаться и отчитаться перед «Гастрономом».

Открыв окно, я подставил лицо свежему ветру, еще не пропахшему бензином и нагретым асфальтом. Где-то, далеко впереди…

Впрочем, какая разница мне, человеку без прошлого, да и без будущего — чего греха таить! — до того, что там впереди. День прожить, неделю, месяц, год.

Глухая стена отчуждения разделила меня и мне подобных, отделяя от человечества.

Лица — нет, прошлого — нет, нет — друзей.

Всё нормально, просто холодно, пусто и нет ни малейшего намека на то, что станет лучше.

Короткий пробег «Корвета» по уже заполненным машинами улицам города и нырок в подземный гараж, в стойло.

Завтрак, обед и ужин — в ресторане, за счет налогоплательщиков и адская головная боль, как расплата за применение силы.

А в гараже — первая неприятность — мое место занято новеньким, ярко-красным «Фордом»!

— Блондинка… — Пожал плечами на мой вопросительный взгляд, Альберт.

Приткнув «Корвета» ближе к выезду, погрозил пальцем Альберту — мол, поцарапают — голову сверну!

Чех понятливо улыбнулся: раз я скандала устраивать не стал, значит — в хорошем настроении.

А в плохом, он меня уже видел. И, повторно, увидеть желанием не горит — Пара «секурити», попыталась качать права, требуя открыть багажник и сумку.

Открыл. И закрыл — когда их загребущие ручки потянулись.

Альберт видел, что я это сделал специально, но сдавать не стал, а по камерам, так я вообще не при чем, оказался.

А четыре переломанных руки, это не великая цена…

Зато стали бояться.

Особенно, когда нанятые мною адвокаты, быстренько раскопали кто эти «секурити» и выставили счет, администрации отеля, за «нарушение прав на частную собственность, тайну переписки и т. д.» — Европейские законы давно ушли вперед и пользоваться ими, просто одно удовольствие!

Правда, потом приходили «друзья и родственники», покалеченных.

«Друзья» пришли в номер, когда я был в отъезде — разумеется, их больше никто не видел и ничего о них не слышал — лезть в мой номер, при моем отсутствии… Надо же было догадаться, до такой глупости…

А вот «Родня» подкатила ко мне на ипподроме, куда я приперся отработать одну версию…

И версию не отработал, в результате, и едва все дело не «завалил», с трудом смывшись от полиции, по техническим тоннелям.

— Денис! — Остановил меня Альберт, собравшись духом. — Она Вас искала…

— Блондинка, искала Меня? Альберт, это воистину — хорошая новость! — Улыбнулся я, поправляя сумку на плече. — Как найдет, так, заодно, и за моё парковочное место «отработает»!

Альберта, от моего цинизма слегка повело, но он мужественно продолжил.

— Она… Какая-то — слишком красивая… И глаза у нее, как у рыбы. И движения… — Он рукой сделал дерганный, рваный жест и у меня внутри оборвалось — и описание, и жест точно указывали, на то, что с этой «красавицей» мне лучше не встречаться.

— Альберт… — Напрягся я, все еще надеясь, на лучшее. — Она, когда машину закрывала, как курица, головой не двигала?

— Ха! Точно! Очень похоже! — Развеселился чех. — А нас, в деревне…

— Погоди! — Поднял руку я, прерывая поток воспоминаний. — Глаза серые или голубые?

— Голубые. Даже ближе к синим…

— Вот жопа то… — Вырвалось у меня.

С какого перепуга, моей тщедушной фигуркой заинтересовалось это отродье?!

Описание Альберта, в точности соответствовало бойцу ордена христова, прошедшего полную гормональную «перетряску», выводящую организм на запредельные скорости реакции и силы.

В этот момент я почувствовал, что пары моих стареньких «двухтысячников», как — то маловато… А тактический боеприпас мне использовать не позволят.

«Отродья» — изначально живут другими скоростями, отсюда и их куриные, судорожные движения — им приходится себя контролировать, чтобы казаться «обычными».