Холод (СИ)

Институт встретил Сайда с прохладцей.

Дальняя дорога не добавила зеленоглазому хорошего настроения. Скорее — просто сорвала стоп — кран, который оказался совершенно бесполезен: тормозные «башмаки», «колодки» и «упоры» сорвало наглухо и теперь Сайда мотыляло, как вагон, что вот-вот сойдет с рельсов.

Холодную встречу, устроенную в вестибюле Института, легко объяснял тот факт, что вот уже несколько компьютерных контор «Золотого стандарта», с треском вышли в аут, оставив после себя очень не лестные отзывы.

— Документы. — Хмуро потребовал охранник в солидном сером костюме — никакого камуфляжа — и блеснул браслетом, со встроенным коммуникатором. — Второй этаж. Можете пройти.

— Сумку досматривать не будете? — Удивился Сайд. — А вдруг…

Взгляд, брошенный охранником, заставил парня заткнуться — в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

Проглотив весь свой сарказм, парень шагнул через вертушку и пошел по коридору, в сторону, указанную охранником.

— Глядишь… И не гостем, будешь… — Охранник улыбнулся, провожая взглядом фигуру, завернувшую на лестничную площадку.

На втором этаже, у кабинета с табличкой «Техники», Сайду пришлось «помариноваться» — на стук никто не отвечал, а дверь оказалась заперта.

Уже собираясь уходить — терпение никогда не было его благодетелью — Сайд подошел к окну и замер, придерживая отваливающуюся челюсть.

За окном, пылало поле маков!

В конце июля!

Хлопнувшая дверь, отвлекла его от подобного чуда.

Снова постучав в коричневую дверь, обклеенную под дерево и дождавшись хриплого рыка: «Чего надо?», парень вошел.

— Ты кто? — Опешил мужчина в белом, лабораторном халате. — Лаборант?

— Системотехник. — Зеленоглазый, уловив непонимание во взгляде, со вздохом поправился. — Компьютерщик.

— Ага. А ко мне — чего?

— Куда послали — туда и пришел! — Вспылил Сайд. — Могу, уйти…

Мужчина, с пониманием, улыбнулся в ответ, развернулся на своем крутящемся стуле и снял трубку с внутреннего телефона.

Пока он перепирался и перенабирал номера, не предложив сесть, Сайд рассматривал комнату и ее владельца.

Комната, метров пятнадцать, квадратных.

Бетонный пол, без единого намека на украшения. Стены, выкрашенные в два цвета — до пояса — салатные, выше — белые. Пара деревянных шкафов, со стеклянными дверцами, за которыми притаились пара микроскопов и здоровенный, 19-ти дюймовый монитор, щеголяющий дырой в экране.

Лампы дневного освещения, погашенные по причине светлого времени суток, заросли пылью, словно их давно никто не менял.

Сделав шаг к двери, Сайд сделал вид, что оперся на стенку, «совершенно случайно» щелкнув по выключателю, ладонью.

Лампы остались безмолвны.

— Ага. Не туда, тебя послали! — Хохотнул мужчина. — Сейчас, перепошлю… Значит так, пройдешь по коридору — влево, до упора. Спустишься по лестнице, пройдешь через гараж и выйдешь в ворота. Там, тропинка, не промахнешься. По ней, до одноэтажного, красного домика. Кабинет нумер 113.

Сайд, видя, что внимания на него больше не обращают, попрощался и вышел в коридор.

Спустившись по лестнице, прошел через глухие ворота, без калитки — пришлось толкать створку, что есть сил и оказался на бетонной дорожке, обсаженной довольно редкими для их климата цветами.

Дорожка вела его вглубь территории Института, мимо одно-, двух — этажных домиков, по-видимому, лабораторий, увитых лозами дикого винограда вперемешку с шипастыми, мелкими, розами.

«Не хотелось бы мне здесь работать». — Подумал он и попытался сойти с тропинки, чтобы сократить дорогу.

— Настоятельно не рекомендую Вам этого делать! — Остановила его высокая, полноватая, пожилая женщина, словно «чертик из табакерки», выскочившая из-за угла здания. — Не надо, поверьте мне, молодой человек!

Тон, которым было все сказано — ласковый-ласковый. Так люди не разговаривают.

Точнее, разговаривают — с капризными детьми и слабоумными.

— Что-то не так? Трава — дорогая? — Сайд расплылся в улыбке.

— Молодой человек… Вы, когда-нибудь, видели жалохвоста? — Женщина, словно соскучившись по собеседнику, замерла, ожидая ответа.

— Бог миловал.

— Очень редкий цветок. Растет — преимущественно — в Южной Америке, но, вот, прижился и у нас, здесь. На зиму — умирает. По весне — охотится за мелочью. Летом — за тем, что покрупнее. Вроде вот таких разинь, как Вы!

— Очень мило…

— Просто, будьте осторожней. Вам еще жить да жить. Возможно… — Женщина, с чувством выполненного долга, прошла мимо него, обдав запахом «пятой шинели».

— «Веселый институтик!» — Оскалу на лице Сайда мог позавидовать и пресловутый череп.

Основной корпус Биоинститута Человека, оказался одноэтажным, кирпичным домиком, с застекленной мансардой. Увитым плющом. Или еще какой-нибудь дрянью, типа жалохвоста.

«Интересно, есть хоть один человек, узнавший, что такое — «жалохвост»?» — Толкнув обитую черным кожезамом дверь, Сайд вошел в кабинет «Нумер 113»…

…Быстро сгущающиеся сумерки, мерзкая, мелкая морось дождя — все говорило не о надвигающейся непогоде, а о надвигающейся хандре, за которой только пустые глаза, жуткая — почти физическая — боль души и одиночество, бежать от которого просто некуда.