Холодильник полный спермы

Эдвард Ли и Джон Пелан ХОЛОДИЛЬНИК ПОЛНЫЙ СПЕРМЫ

1

— Эй, шеф? — спросил Хэйc. — Я когда-нибудь рассказывал вам о том случае, когда я вылизывал Джинни Джо Картер, и вдруг из ее щелки полился гонококковый гной?

В тот момент, когда были произнесены эти красноречивые слова, Шеф Ричард Кинион вгрызался в сложенный сэндвич с «Ma's Market», как обычно, обильно сдобренный майонезом, и в полной синхронности с упоминанием своим заместителем гонококкового гноя, значительная доля этого майонеза выплеснулась прямо на язык Шефа Киниона.

— …выплеснулся прямо на мой язык, едрён-батон, и я имею в виду огромное количество, шеф, как большой комок этой херни, — спокойно продолжил свою историю патрульный 1-го класса Хэйc. — Бля-а-а, скажу я вам, босс. Всего минуту назад я лизал письку одной из самых горячих цыпочек в городе, а в следующий момент весь мой рот был заполнен ве-не-a-ри-чес-ки-ми выделениями, да, сэр! Одному Богу известно, сколько я глотнул прежде, чем выплюнул этот большой комок.

Шеф Кинион побледнел, выплюнул откушенный кусок сэндвича, а затем бросил в мусорную корзину оставшуюся часть. От представленного им образа он чуть не подавился и с трудом сдержал рвотные позывы.

— Чё-ерт возьми, Хэйc! — в конце концов смог буркнуть он. — Ты не мог бы не рассказывать подобные истории, когда кто-то пытается пожрать!

Хэйc развернулся на своем месте за стойкой регистрации.

— Ох, бля-а-а, шеф. Извиняйте. Правда. Не знал, что вы обедаете. Но разве это не самая прикольная штука, которую вы когда-либо слышали, едрён-батон? Девчонка прекрасно знала, что у нее трипак, но ни хрена мне не сказала, пока я не набрал полный рот. Я усиленно жую ее ершик, босс, и внезапно начинаю чувствовать во рту что-то очень плохое, а она произносит: «О, Мика, дорогой, не обращай внимания, это всего лишь малёхонький гонококковый гной, как сказал доктор». Тогда я смотрю на ее шмоньку и вижу это, шеф. И выглядит каким-то зеленоватым, с небольшой желтизной, и… оооо-ии!… воняло невообразимо…

Кинион разразился еще одним приступом предрвотного кашля, и его внушительный живот скрутился в узел.

— Заткнись, Хэйc, ради всего святого…

Хэйc еще глубже откинулся на спинку креслa, закрыв глаза при этом воспоминании об одном из своих многочисленных подвигов.

— И… вы знаете, каково это было на вкус, шеф? Помните, когда на прошлый Четвертого июля Има Паркер притащила большую кастрюлю испортившегося соуса Ранчеро? На вкус был такой же, как и гной из письки у Джинни. У меня потом неделю не стояло, шеф, я имею в виду, после киски Джинни, а не соуса. Очень хотелось навалять ей пиздюлей за то, что она выкинула со мной такой фокус, но, конечно, я этого не сделал, потому что Мика Хэйc никогда не ударит женщину.

Кинион сидел, согнувшись над мусорной корзиной, с открытым ртом и выступившим на лбу потом. Нет, нет, пожалуйста, — подумал он. Он не хотел блевануть прямо в отделении; такой поступок, как ему казалось, не соответствовал статусу начальника полиции Люнтвилля. Однако, в конце концов, живот успокоился, и он откинулся назад, поглаживая его рукой.

— Хэйc, я больше никогда не хочу слышать твои грязные истории. Никогда!!! Ты меня слышишь?

— Хорошо, шеф. Но я скажу вам, едрён-батон, что в этой истории нет ничего грязного — это просто неприятная история. Грязная история, это несколько другое, потому что, блин, от грязных историй, наоборот, встает. Например… я вам рассказывал когда-нибудь о том, как я проводил время вместе с Мэри Бет Бэннер и ее сестрой-близняшкой Алисой?

— Хэйc, не…

— Вот это — грязная история, шеф, у меня все твердеет, едва я подумаю об этом! Представьте, одно мое яйцо во рту у Мэри Бет, другое — у Алисы, и каждая засовывает палец мне в задницу, одновременно вертясь кисками на моем лице. И это были классные письки, шеф, без всякого трипака. Это было… охренительно, едрён-батон! Немного сладковато на вкус, как глазурь на ромовых булочках из пекарни Фуллера. Ну чистый сахар, да, сэр! А позже мы сыграли в небольшую игру под названием «Сэндвич»… где я был сыром.

Шеф Кинион пожал плечами; он должен был признать, что картина происходившего получилась довольно эротичной. Две красивые женщины, одинаковые близнецы? Ни одна из них не воняет, и обе одновременно? На мгновение разум Шефа отключился от реальности и перенесся в образ.

Я — сыр, — подумал он.

Затем пенис Шефа, который не вставал уже в течение некоторого времени, вдруг… набух.