Холодина

Найти дорогу в лабиринтах больницы оказалось нелегко, но я стал ориентироваться на звук. В абсолютной тиши больницы мне удалось услышать тихий равномерный гул. Вот на него и пошел. Минут через десять петляний я увидел надпись на двери: «Хирургическое отделение». И полоску света из-под нее.

– Алилуйя! – продолжал я жить в голливудском кинофильме; дернул дверь и с облегчением завалился в «живое» помещение.

Здесь горел свет. Здесь даже было теплее, чем в коридоре, но не настолько тепло, чтобы я рискнул снять куртку.

– Ничего! Жить можно! – подзадорил сам себя и начал осматриваться.

В операционных горели яркие лампы, пикали какие-то приборы. При полном отсутствии людей это выглядело еще более жутким, чем безжизненные офис и отделение полиции. Я предусмотрительно вырубал всё, что мог вырубить, ибо энергию лучше экономить. В хирургии все-таки было сильно прохладно.

«Ну, это понятно, – рассуждал я. – Теплоизоляции нет, так что тепло плавно рассасывается по всей больнице».

Это плохо, но гораздо лучше, чем ничего. Я понимал, что, если закутаюсь во все возможные тряпки и одеяла, то ночь при такой температуре протяну. Меня пугало лишь то, что я вообще не понимал: как, за счет чего здесь поддерживаются свет и тепло.

Наконец, нашел дверь с табличкой «завотделением», выбил ее с пинка и вошел внутрь. Там нашелся небольшой масляный обогреватель, который я тут же включил. И – компьютер! На последний я возлагал огромные надежды. Интернет от сотовых операторов пропал – и это понятно. Но больница-то наверняка подключена к оптоволокну. Может быть, даже напрямую.

Допотопный системник заурчал, монитор расцветился красками, и я расплылся в улыбке от счастья! Как же моя жизнь привязана ко всему вот этому. А ведь я не айтишник какой-нибудь, нет – обычный клерк. Но комп включился – и я уже счастлив, словно, младенца к титьке поднесли.

Счастье было недолгим: интернета нет. Никакого. Не узнать, что происходит в мире. Не загуглить, как работает аварийка в больнице.

– Погоди! – хлопнул я себя по лбу. – Ты, интернет-присоска, забыл уже, что бывают другие носители информации?

Оглядел книжные шкафы: куча папок. Десятки и десятки дурацких папок! Казенщина! Но как же я возблагодарил медиков за их казенщину!

…Вот только разобраться в этих папках… Я аж взмок (тем более, что обогреватель пыхтел вовсю)! Планы, отчеты! Тонны пустой бумаги. Никому не нужной даже «тогда»! Я просто тонул в документации. Вскоре, стало ясно, что надо искать «инструкции». Остальное отбрасывал, не читая.

Поиск информации оказался таким мучительным, что я пропустил момент, когда свет с потолка начал слабеть. Лишь, когда лампа мигнула – оторвался от чтения и уставился в потолок. Лампа мигнула еще раз. Потом выключилась на несколько мгновений, снова включилась.

И погасла окончательно.

Я обомлел. Моментально со всех сторон потянуло холодом, хотя, наверное, это было нервное. За окном начинало смеркаться. Впереди морозная ночь. А у меня отняли надежду. Самое обидное, что я почти разобрался в ситуации. В больницах стоят дизельные генераторы. Но электричество должно поступать бесперебойно, поэтому здесь установили динамические источники бесперебойного питания. Они продолжают как-то давать ток, даже если внешнее питание отрубается. И за это недолгое время сотрудники успевают врубить свой дизель.

Но здесь дизель врубить некому. И местный ИБП потихоньку сдох. Также, наверное, случилось и в остальных отделениях, где есть подобные штуки. И в других местах в городе, которым нельзя отключаться ни в коем случае.

Я вскочил и заметался по кабинету.

«Что-то нужно сделать! Найти здешний дизель, запустить его… Ну, не должен же он быть слишком сложным! Фиг знает, насколько там хватит запаса топлива, но уж на одну-то ночь есть…».

И тут я замер, потрясенный простым решением. Зачем мне кочегарить дизель на всю эту огромную больницу? Да, еще вопрос, разберусь ли я в нем? И, по итогу, застанет ночь меня в холодной огромной больнице. Одна радость – морг близко.

Но спасение гораздо проще! Окрыленный, я кинулся прочь из хирургии. Бегом, к машине! Заскочил в салон, врубил прогрев, и только тут заметил, что в баке осталось литров пять. Вот это номер! Не хватало только посреди дороги встать.

Заглохну – и всё. Конец. Город станет для меня могилой. Скорее даже убийцей. Который пока робко стоит рядышком. Но нож уже в руке, за спиной.

– Нет, так не пойдет, – я вышел из машины и огляделся.

На парковке стояло десятка полтора машин. Мне туда. По дороге отколупал кусок тротуарной плитки. Подошел к первому универсалу и с размаху разбил заднее стекло. Порылся в багажнике – всё не то. Следующий универсал – пусто. А в третьем искомое нашлось почти сразу – силиконовая трубка, метра полтора длиной. Бегом к моей «тойотке». Она уже прогрелась, я подогнал ее к крайней машине – бензобаком к бензобаку. И банальным «подсосом» стал перегонять топливо себе.

«Горький вкус девяностых», – сплюнул я остатки бенза на снег.