Холодная гавань

— В тот день, когда мы приехали, вы были в деревне, насколько я помню. Ваша тетка забаррикадировала двери и долго не пускала нас. Когда мы наконец получили разрешение войти, то заметили на стенах несколько выгоревших квадратов.

— А вы пытались проникнуть в подвалы?

Он с видимым удовольствием расхохотался и до конца ужина был в отличном расположении духа. А на Женевьеве начало сказываться напряжение, связанное с необходимостью играть свою роль, и она почувствовала, что напряжение это усиливается.

— Кофе подадут в гостиную, — объявил Земке.

Возникло минутное замешательство, потом все поднялись, и она вдруг почувствовала руку Прима на своем плече.

— Можно вас на пару слов?

Ей следовало избегать его, по крайней мере пока, и она ответила:

— Может, немного позже, — и пошла к генералу.

— Дорогая, — сказал он. — Я должен представить вам вашего соотечественника, служащего в бригаде СС Шарлеманя. Он прибыл к нам лишь на сегодняшний вечер с патрулями.

Офицер поклонился ей. Она отметила его звание по нашивкам на рукаве и трехцветному шеврону в тот момент, когда он подносил ее руку к губам для поцелуя, как это умеют только французы. Это был блондин с голубыми глазами, внушительный, больше похожий на немца, чем любой из присутствующих. Он представлял невероятный контраст с Максом Примом, стоявшим в нескольких футах от нее.

— Я восхищен, мадам, — произнес он, и Женевьева отметила про себя, насколько идет ему мундир, и подумала, что сделали бы маки с этим французом в форме СС, если бы поймали его.

Земке провел ее через комнату, и они вышли через сводчатую дверь на террасу.

— Здесь лучше, — сказал он. — Свежий воздух. Сигарету?

Закуривая, Женевьева спросила:

— Вы беспокоились о совещании. Оно настолько важно?

— Сам Роммель, дорогая моя. Вы понимаете, как это серьезно?

— Есть еще кое-что, — заметила Женевьева. — Вы не согласны с ними, теперь не согласны. Дело ведь в этом?

— Вы слишком все усложняете, — сказал он. — Мы будем говорить об обороне, и я уже знаю, что думают остальные.

Это был именно тот разговор, который ей хотелось завести.

— И вы не согласны?

— Да.

— Но это лишь предварительное решение, не так ли?

— Да, но основные выводы не изменятся… Если фюрер не примет внезапно другого решения.

— Боже, как у него все просто, — небрежно произнесла она.

— Мы проиграем войну. Она дотронулась до его руки:

— На вашем месте я не говорила бы этого слишком громко.

Он держал ее за руку, опустив глаза, явно думая о чем-то своем. Она не дразнила его больше, и это удивляло ее саму. Но он был добр и несчастен, и он ей нравился, что плохо укладывалось в схему. Послышались чьи-то шаги, и она отпрянула в сторону.

— Прошу простить меня за беспокойство, господин генерал, — сказал Макс Прим, — но звонят из Парижа.

Генерал тяжело кивнул.

— Я подойду. — Он поцеловал ей руку: — Спокойной ночи, моя дорогая. — И ушел в гостиную.

Макс Прим стоял рядом.

— Фрейлейн, — произнес он сухо.

Она увидела влажный блеск его глаз и прочла в них кое-что еще. Странно, но это был гнев.

Глава 12

Спала она хорошо, без сновидений, но проснулась так внезапно, что сразу поняла: что-то заставило ее проснуться. Теперь она лежала, пытаясь разобраться, что это было. Послышались выстрелы, и она мгновенно вскочила, накинула халат и бросилась к балкону.

Кто-то что-то крикнул по-немецки, вверх взлетел какой-то предмет, его тут же разнесли выстрелом на куски. Она взглянула вниз: Прим перезаряжал ружье, переломив ствол. У ящика с патронами стоял солдат. Они стреляли по летающим мишеням. Прим крикнул, солдат отпустил пружину, и новый диск взмыл в небо. Стволы ружья, направленные вверх, двигались вслед за диском, и тут Прим нажал на курок. Она смотрела, как разлетелась тарелка, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца.

— Доброе утро! — крикнула Женевьева.

Прим ответил не сразу, перезаряжая ружье, потом посмотрел вверх.

— Я разбудил вас?

— Можно сказать, да.

Он протянул ружье солдату.

— Завтрак в столовой через десять минут. Вы присоединитесь к нам?

— Думаю, пусть лучше принесут поднос в мою комнату.

— Как хотите, — улыбнулся он.

От его улыбки у нее перехватило дыхание, она повернулась и ушла в спальню.

Гортензия послала за ней Шанталь сразу после завтрака. Когда Женевьева вошла, тетка была в ванной.

— Я решила сегодня сходить к обедне. Можешь присоединиться ко мне, — сказала тетушка.

— Но я уже поела.

— Как неосмотрительно с твоей стороны. Ты все равно пойдешь. Это необходимо.

— Для спасения моей бессмертной души?

— Нет, чтобы дать этой маленькой неряхе Маризе возможность пошарить у тебя в комнате. Шанталь слышала, как Райсшлингер давал ей инструкции сегодня ночью.

— Значит, он подозревает меня? — спросила Женевьева.

— Да нет. Ты просто нажила настоящего врага здесь, вот и все. Возможно, это лишь начало и он попытается любым способом добраться до тебя. Поэтому даже рекламная брошюрка Королевского военно-воздушного флота будет для него достаточным основанием, чтобы объявить тебя врагом рейха. Мы должны попытаться сделать так, чтобы его план сработал против него самого.

— Что мне делать?