Холодная гавань

— У вас что, плохие новости, хотя нет еще даже двенадцати? Валяйте, бригадир, мне кажется, вы сегодня не намерены меня радовать.

— Ваша сестра умерла прошлой ночью, — сказал он. Женевьева закрыла глаза. Потом, как сквозь густой туман, до нее донесся настойчивый голос Картера:

— Как вы себя чувствуете? Она взглянула на них.

— Как?

— Я потребовал вскрытия. Сердце.

— Еще один побочный эффект вашего наркотика?

— Вполне возможно.

— Где она? Я хочу ее видеть.

— Я не думаю, что это возможно.

— Закон о гостайне? Вы о нем хотите мне напомнить?

— Нет необходимости, — сказал он. — По-моему, ваш отец еще жив. Если вы захотите устроить скандал, неизбежно всплывет то, что его любимая дочь была нацистским агентом. Это добьет его, вам не кажется?

Женевьева судорожно вздохнула.

— Я принесла вам эти фотографии. Вам не кажется, что вы мой должник?

— Олл райт, ваша взяла, — вздохнул Мунро. — Ее похоронят на кладбище для бедных, в общей могиле, естественно. В шесть утра послезавтра. На Хайгейтском кладбище.

— Где она сейчас?

— Этим занимается владелец похоронного бюро в Кемберуэлле. Джек может отвезти вас.

— Что будет с герром Баумом? — спросила она.

— Он лишь делал свое дело, как и все мы. Зазвонил телефон, и Картер поднял трубку. Затем он повернулся.

— "Лизандр" только что приземлился, сэр.

— Прекрасно. — Мунро встал. — Тогда полетели.

— Но ведь надежда все еще есть, — сказала Женевьева. — Крэйг… другие…

— Эти новости будут завтра, — сказал Мунро. — Так что давайте двигаться.

Глава 17

На следующий день после обеда Джек Картер отвез ее в похоронное бюро в Кемберуэлле. Женевьева вошла, а он остался ждать на улице. В маленьком помещении, отделанном дубовыми панелями, пахло полировкой и свечами, у двери в медной вазе стояли белые лилии. Человек, встретивший ее, был очень стар, возможно, он и жил-то потому, что шла война, его волосы были белы как снег, а руки сильно дрожали.

— Ах да, — вспомнил он, — мне звонили насчет вас, мисс. Тело в третьем номере. Но есть маленькая сложность. Там сейчас один джентльмен.

Она оттолкнула его и вошла в маленький коридор позади комнаты. На первом столе стоял закрытый гроб, второй был пуст, а третий — занавешен зеленой шторкой. Тихий голос читал молитву по умершему на иврите. Она часто слышала такие молитвы в палатах для раненых в госпитале св. Варфоломея.

Она потянула шторку в сторону, и навстречу ей вскочил Баум, захлопнув молитвенник. На голове у него была маленькая ермолка, по щекам катились слезы.

— Простите меня, мне очень жаль. Господь свидетель, я никогда не думал, что так выйдет.

За его спиной Женевьева увидела Анн-Мари со сложенными на груди руками, лицо, ее собственное лицо, было обрамлено саваном, на нем застыло выражение покоя. Она взяла руку сестры и крепко сжала, ничего не говоря, потому что сказать было нечего.

Было серое утро, в воздухе висел туман, и Хайгейтское кладбище было не самым лучшим местом в мире в этот момент. Ее подвезли к воротам (это снова сделал Картер) на зеленом лимузине.

— Ждать не надо, — сказала она ему. — Я вернусь сама.

Странно, но он, не споря, уехал, и она пошла через кладбище, глубоко засунув руки в карманы пиджака. Ей не пришлось искать могилу. Она увидела их в дальнем углу довольно скоро: старик из похоронного бюро в черном плаще держал котелок в руке, пара землекопов налегали на лопаты, священник в черной рясе читал молитву. Женевьева подождала, пока он закончит, потом пошла к выходу следом за стариком, но вернулась назад, когда могила была уже почти засыпана. Могильщики взглянули на нее. Один из них спросил:

— Я могу чем-нибудь помочь вам, мисс? Это кто-то, кого вы знали?

Она глянула вниз на простой гроб, наполовину засыпанный землей:

— Мне казалось, что знала. Теперь я не уверена в этом. — Пошел дождь, и она посмотрела на небо: — Хотелось бы знать, зачем Бог сотворил такие вот утра, как это?

Они удивленно переглянулись:

— С вами все в порядке, мисс?

— Да, спасибо, — ответила Женевьева. Она повернулась и увидела Крэйга Осборна, стоявшего в нескольких ярдах от могилы и наблюдавшего за ней.

Он был во френче и фуражке. Она заметила полевую оливково-коричневую форму и десантные ботинки. Его орденские планки впечатляли.

— Мне он нравится больше, чем предыдущий. Я имею в виду мундир, — сказала Женевьева.

Он молча накинул ей на плечи свой френч. Они пошли по дорожке между надгробий, вокруг клубился туман, шел дождь, сжимая мир вокруг них до тех пор, пока они не остались вдвоем. Дождь усиливался и скоро превратился в сплошной ливень. Они побежали и укрылись под навесом небольшого фонтана. Она вспоминала другое кладбище под дождем и Макса Прима.

Женевьева села. Крэйг достал пачку сигарет и протянул ей.

— Сожалею, — сказал он, — об Анн-Мари. Мунро сказал мне только прошлой ночью.

— Они не сказали мне, что вы спаслись. Даже Джек промолчал.

— Я добрался до них только вечером. Они сказали, что вы будете здесь сегодня утром. — Он пожал плечами: — Я просил Джека ничего не говорить вам, хотел сам все рассказать.

— Что с вами случилось? — спросила она.