Холодная гора

Несмотря на все предосторожности, Ада опасалась, что птицы и в самом деле сделают то, что говорила Руби, то есть исчезнут прямо из-под носа. Она не спускала с них глаз и была терпелива и наконец приблизилась к ним примерно на то расстояние, которое определила Руби. Индейки остановились и стали крутить головами, оглядываясь. Она замерла. Птицы не видели ее и занялись поиском еды под снегом. Ада посчитала, что она уже достаточно близко, чтобы попасть, так что медленно подняла ружье и прицелилась. Она выстрелила, и, к ее удивлению, пара индеек упала. Другие в суматохе взлетели и гурьбой полетели вниз по холму прямо на нее. Через мгновение две сотни фунтов дичи пролетело над самой ее головой.

Миновав ее, птицы скрылись в зарослях лавра. Ада стояла ошеломленная, забыв вздохнуть. Она даже не помнила об ударе при отдаче, хотя чувствовала, что плечо у нее онемело. Она знала — несмотря на то что никогда в своей жизни не пользовалась огнестрельным оружием, просто этот единственный выстрел сам рассказал ей, — что выстрел неуловим, что натяжение спускового крючка было долгим и закончилось щелчком и что был момент какой-то неопределенности во время его движения, когда механизм ружья достиг точки наибольшего напряжения, а потом вдруг расслабился. Ада посмотрела на резьбу, украшающую ствол ружья, рисунок из виноградных гроздей и листьев, и искусно сделанные курки, выполненные в том же стиле.

Подойдя к упавшим птицам, Ада обнаружила, что это были курица и молодой петушок. Их серые перья отсвечивали металлическим блеском, и одна серая чешуйчатая лапа курицы все еще сжималась и разжималась в снегу.

Инман услышал выстрел недалеко от того места, где стоял. Он взвел главный курок «ламета» и вышел из-под густой тени тсуг в лесок из каштанов, который рос на склоне по направлению к ручью, журчание которого явственно слышалось где-то внизу. Свет был тусклый, и снег валил на каштаны, облепляя ветви. Инман прошел под деревья; между ними, еще когда они росли, образовалось свободное пространство, так что черные стволы стояли двумя рядами и белая бахрома ветвей встречалась наверху, образовывая туннель. Под ними виднелось что-то вроде тропки, хотя не было никакой дороги, которая вела бы туда. Густо падающий снег сгладил все детали. Хотя Инман мог сквозь снег видеть только три дерева впереди, казалось, что в конце тропки возник неясный круг света, обрамленный каймой снежных веток. Силуэт внутри круга держал оружие в поднятой руке, не целя никуда конкретно, направив ствол перед собой. Его палец лежал на спусковом крючке.

Инман двинулся вперед, и вскоре какая-то фигура обозначилась в круге света — темная фигура, над которой аркой нависли ветви деревьев. Человек стоял расставив ноги в конце этого туннеля из каштанов и, увидев его, поднял и нацелил на него длинное ружье. Такая тишина стояла кругом, что Инман услышал металлический щелчок взведенного курка.

Охотник, решил Инман. Он крикнул:

— Я заблудился. И кроме того, мы не настолько знаем друг друга, чтобы сразу убивать.

Он медленно приближался. Сначала он увидел индеек, которые лежали друг подле друга на снегу. Затем прекрасное лицо Ады над какой-то странной фигурой в брюках, похожей на юношескую.

— Ада Монро! — воскликнул он. — Ада?

Ничего не отвечая, она просто смотрела на него.

Инман вынужден был заключить, что не стоит полагаться на ощущения. Он решил, что его восприятие окружающего мира сбилось с пути, так что теперь он ориентируется не лучше слепого щенка в закрытой коробке. То, что он видел, могло быть какой-нибудь игрой света, воздействующего на его расстроенный мозг, или злые духи могли неожиданно напасть на него, чтобы одурманить. Люди видят такое в лесу, даже те, кто сыт и у кого с головой все в порядке. Огни двигаются там, где никаких огней и быть не может, длинные силуэты мертвецов проходят между деревьями и говорят загробными голосами, призрачные духи, приняв образ ваших самых затаенных желаний, ведут вас все дальше и дальше, чтобы завести в какое-нибудь гиблое место. Инман взвел маленький курок второго ствола «ламета».

Ада, услышав свое имя, растерялась. Она опустила ствол ружья, нацеленного в грудь незнакомца, на несколько дюймов ниже. Девушка пристально смотрела на него и не узнавала. Он казался ей оборванцем в обносках, грудой лохмотьев, натянутых на крестовину из жердей. Его лицо было искаженным, с ввалившимися щеками над щетинистой бородой, он смотрел на нее странными темными глазами, блестевшими глубоко в глазницах под тенью от полей шляпы.

Они стояли и настороженно смотрели друг на друга примерно на том расстоянии, на котором стоят дуэлянты. Не в объятиях, прижав сердце к сердцу, как воображал Инман, а направив друг на друга оружие, которое тускло поблескивало в разделяющем их пространстве.