Холодная гора

Ада все еще не могла ответить на эти вопросы, но она чувствовала, что обязана знать ответы на них, и Руби была главным источником ее знаний. За то время, что они работали вместе, Ада заметила, что познания Руби включают множество таких сведений, которые не имеют практической пользы для того, чтобы вырастить урожай. Названия всевозможных созданий — животных или растений, — и их образ жизни, по-видимому, очень ее занимали, так как она постоянно обращала внимание на любое крошечное существо, которое обосновалось в каком-нибудь укромном уголке мира. Она примечала каждого богомола на стебле амброзии, кукурузных мотыльков в маленьких палатках, которые они сворачивали из листиков млечных растений, полосатых и пятнистых саламандр с их дружелюбно улыбающимися мордочками, которые прятались под камнями в ручье. Руби замечала маленькие волосатые, выглядевшие ядовитыми растения и грибы, растущие на влажных стволах гниющих деревьев, всех личинок, жучков и червей, которые жили под корой, в земле или под листьями, — любую земную тварь, — и знала ее историю. Каждый маленький жест природы, сделанный, чтобы заставить человека замечать их жизнь как свою собственную, вызывал интерес у Руби.

Когда они сидели на одеяле, сонные и сытые после обеда, Ада сказала Руби, что завидует ее познаниям о том, как устроен мир. Завидует ее знаниям о сельском хозяйстве, приготовлении пищи, о жизни дикой природы. «Как тебе удалось узнать так много?» — спросила она.

Руби ответила, что училась тому немногому, что она знает, обычным путем. В основном это была народная мудрость: она получила эти знания, бродя по округе и разговаривая со всеми старухами, которые соглашались с ней поговорить, наблюдая за их работой и задавая вопросы, а те в свою очередь услышали это когда-то от других старых женщин. Кое-что она узнала от Салли Суонджер, которой известно, как заявила Руби, огромное множество таких вроде бы незначительных вещей, как названия всех растений вплоть до сорняков. Однако кое до чего она дошла своим собственным умом. Главное, быть внимательным.

— Начни вот с чего: постарайся понять, что кому нравится, — сказала Руби.

Ада истолковала это таким образом: «Наблюдай и соображай, как действует привлекательность в природе».

Руби указала на красные пятна на зеленых склонах гряды: сумах и кизил уже поменяли цвет задолго до других растений.

— Почему они делают это почти на месяц раньше? — спросила она.

— Может быть, случайно? — предположила Ада.

Руби издала звук, как будто она сплевывала крошки земли или мошку с кончика языка. По ее мнению, люди все, что не понимают, расценивают как случайность. Она видит это по-другому. Как сумах, так и кизил были усыпаны спелыми ягодами в это время года. И человек должен спросить: «Что еще происходит, что может иметь отношение ко всему этому?» Только одно — перелетные птицы. Они пролетают над головой в течение всего дня и всю ночь тоже. И не обязательно смотреть вверх, чтобы знать об этом. Достаточно того, что голова идет кругом от их количества. Затем подумай, стоя на высоком месте, таком, например, как обломок скалы, и глядя вниз на деревья, как птицы смотрят на них, все ли эти деревья зеленые и насколько одни похожи на другие. Это тесно связано с тем, есть на этих деревьях еда или нет. Все это перелетные птицы видят. Они не знают этих лесов. Они не знают, где какое дерево и с какими плодами может расти. Заключение Руби было таково — кизил и сумах становятся красными, чтобы сказать «ешь» голодным перелетным птицам.

Ада поинтересовалась:

— Ты что, считаешь, что кизил делает это намеренно?

— Что ж, может, и так, — ответила Руби.

Она спросила, приглядывалась ли Ада, чем питаются различные птицы, к их помету.

— Вряд ли, — ответила Ада.

— Ну и зря, здесь нечем гордиться, — сказала Руби.

С ее точки зрения, вот в чем тут было дело. Маленький росток кизила не может вырасти под большим кизилом. Поэтому кусты, связанные корнями с землей, используют птиц, чтобы перемещаться в поисках более подходящего места для роста. Птицы клюют ягоды, косточки от ягод проходят через них целыми и невредимыми, готовые расти там, где птицы оставили свой помет, да еще и получив удобрение в придачу. По мнению Руби, если понять, как это происходит, можно обнаружить нечто подобное и в другом месте, так как многие растения прибегают к такому способу размножения.

Они посидели молча, а затем, разморенная теплым безветренным полуднем, Руби легла на одеяло и задремала. Аду тоже потянуло в сон, но она боролась с ним, как ребенок, уложенный днем в кровать. Она поднялась и направилась за сад, к опушке леса, где высокие осенние цветы — золотарник, вернония, пурпуровый посконник — уже зацвели желтыми, синими и серо-стальными цветками. Монархи и парусники трудились среди цветочных головок. Три зяблика покачивались на веточках ежевики, листья которой уже приобрели темно-бордовый цвет, и затем улетели прочь, низко припадая к земле; их желтые спинки вспыхивали между черных крылышек, пока они не исчезли в кустиках сумаха, растущих между полем и лесом.