Холодная ярость

– Майор, – снова заговорил один из коммандос, – эти русские постоянно крутятся у нас под ногами и путают наши планы. Не проще ли ликвидировать их сейчас?

– Не проще, – грубо отрезал Уайнсли. – На месте трех искореженных снегоходов могли оказаться трое из вас. Кому-нибудь улыбается такая перспектива? – спросил он, обращаясь ко всем сразу. – Нет? – переспросил он молчаливых подчиненных. – Тогда делайте то, что я сказал. Русские тоже не рогатками вооружены. Их сани мы здорово искалечили, поэтому, если мы их встретим – в бой не вступать, – приказал Уайнсли. – Мы просто обгоним их и пойдем по следу этого русского, Еременко. Напоминаю, – повысил голос командир, – наша цель не бой с русским спецназом, а пассажир из разбившегося самолета. Живой или мертвый. Лучше, конечно, живой. – Свой строгий наказ майор закончил сплачивающей, по его мнению, шуткой. – За живого обещали заплатить больше.

– Майор, – позвал командира ближайший помощник, – а что мы будем делать с ирландцем? Ликвидируем как ненужного свидетеля?

– Зачем? – удивился майор. – Нам лишние проблемы и разговоры ни к чему. Чем больше людей будут искать, тем больше будет возникать вопросов, тем вернее смогут выйти на нас и наше задание. Повторяю, без крайней необходимости оружие в ход не пускать. А русского с ирландцем мы просто разлучим. Ирландца отправим в госпиталь, как и положено, а русского – по другому адресу.

– Если он жив, – раздалось в наушнике командира.

– Думаешь, мишка мог его загрызть? – спросил майор.

Уайнсли и самому приходила в голову такая мысль. В отличие от наших спецназовцев, которые застали в живых случайного свидетеля разыгравшейся драмы фээсбэшника Шулипова, что произошло возле снегохода, коммандос могли представить себе только по следам на снегу. И эти следы сильно озадачили майора. Он видел следы борьбы человека с человеком. И боролись О’Брайан с Еременко – ботинки были гражданские в отличие от рифленой подошвы русских спецназовцев. Видел он и дорожку в каплях крови, ведущую к пропасти. Значит, схватка была смертельной, но кто в ней победил – этого Уайнсли не знал. Кроме того, командир видел и следы медведя, который кого-то явно загрыз…

Получалась странная картина. Предположим – Еременко убил О’Брайана и сбросил его в пропасть. Или наоборот – это неважно. Затем на Еременко бросился медведь и загрыз его. Тогда где тело? И кто уехал на снегоходе? Не медведь же… Скорее всего, мишка не успел убить человека, а только ранил. Потом зверя спугнули русские – коммандос нашли целый ворох стреляных гильз. И пока спецназовцы воевали со зверюгой, раненый Еременко завладел снегоходом и скрылся. А сейчас русские висят у него на хвосте. Машина, правда, у них помедленнее облегченного американского варианта, да и прошита пулями, но раненый Еременко долго ехать не сможет – истечет кровью и остановится. Вот тут-то русские его и возьмут…

– Быстрее! Быстрее! – Уайнсли все подгонял своих людей, понимая, что дорога каждая минута.

И тут внезапно из-за торосов выскочил снегоход и на всех парах помчался прямо на отряд коммандос.

– Он, майор, Еременко! – В наушнике Уайнсли раздалось сразу несколько голосов. Кристиан и сам это прекрасно видел. Перед тем как покинуть место катастрофы, Уайнсли самым тщательным образом расспросил потерпевших крушение пассажиров, во что были одеты О’Брайан и Еременко. Судя по надвинутой на глаза оранжевой бейсболке – это был именно Виктор Викентьевич.

– Такое говно не тонет, – зло процедил майор. Ему были безразличны и русские, и ирландцы. За свою долгую службу ему приходилось стрелять и в одних, и в других. Но вот чтобы так, взять и хладнокровно убить своего напарника, такого же пострадавшего, как и он… И за что? Что же это за такая непростая птица?

– Берем его, – сухо приказал Уайнсли и бросил свою машину наперерез русскому. Подчиненные стали заходить с боков.

Но Еременко оказался на редкость сообразительным и прытким. Не сбавляя скорости, он ударил по тормозам, круто развернулся на месте и, отпустив тормоз, лихо рванул с места, уходя от американцев в торосы, где обойти его и взять в клещи было очень сложно.

– За ним, – бросил немногословный коммандос и дал машине полный ход. – Я сзади, Бернард – слева, Мэйсон – справа, – скомандовал он, пытаясь отсечь беглецу все пути к отступлению. То, что машина Еременко не уступала в скорости, мало заботило майора. Волки тоже могут долго гнать добычу, пока та не обессилит, а Еременко был ранен. Правда, судя по тому, как он лихо управлялся со своим снегоходом, на раненого человека он мало походил. Но это просто первый признак страха, при котором силы удваиваются. Через пять-десять минут все изменится. Главное – не выпускать русского из поля зрения. В конце концов, он может элементарно наткнуться на разлом и будет вынужден остановиться.

Меж тем оранжевая бейсболка то и дело мелькала между торосами. Она не приближалась, но американцы не позволяли ей и отдалиться.