Холодная месть

— Я целиком и полностью согласен с доктором Пулом! Констанс ни в малейшей степени не проявила наклонностей к суициду либо к агрессии. И риска ее побега нет, скорее наоборот. Экскурсия не только усилит ее интерес к активности на свежем воздухе, но и продемонстрирует наше доверие. Надеюсь, вы не станете возражать против того, что подобное выражение доверия полезно для терапии и подтолкнет пациентку к большей открытости?

Остром задумался.

— Полагаю, доктор Фелдер прав, — подхватил Эстерхази. — И по-моему, разумнее всего выбрать в качестве места экскурсии зоопарк в Центральном парке.

— Хотя постановления суда не требуется, пациентка признана виновной в уголовном преступлении. Я считаю, что необходимо получить одобрение.

— Не думаю, что это серьезное препятствие, — возразил Фелдер. — Поскольку я состою в правлении Департамента общественного здоровья, я могу получить санкцию без особого труда.

— Великолепно! — воскликнул Эстерхази. — Сколько потребуется времени?

— День или два.

Остром раздумывал с минуту, затем решил:

— Вы оба будете ее сопровождать. Экскурсия ограничится временем до полудня.

— Весьма разумно, — согласился Эстерхази. — Доктор Фелдер, вы позвоните мне на мобильный, когда уладите формальности?

— Конечно же!

— Спасибо, джентльмены. А теперь прошу меня извинить: дела!

Пожав обоим докторам руки, Эстерхази улыбнулся и отправился восвояси.

Глава 51

Человек, называвший себя Клаусом Фальконером, отдыхал на верхней палубе яхты «Фергельтунг». День опять выдался приятный и теплый, в гавани на Семьдесят девятой улице было спокойно, тихо и сонно под нежарким солнцем поздней осени. На столике рядом с Фальконером лежала пачка «Голуаз», стояли коньячный бокал на высокой ножке и неоткупоренная бутылка «Коньяк Рой де Франс Фин Шампань».

Вытащив сигарету из пачки, Фальконер прикурил от золотой зажигалки «Данхилл», глубоко затянулся, затем нежно посмотрел на бутылку. С безмерной осторожностью снял старый, еще девятнадцатого века, воск с горлышка, смял в шарик и бросил в оловянную пепельницу. В лучах послеполуденного солнца коньяк, необычно темный, отсвечивал густым насыщенным багрянцем и казался выточенным из красного дерева. В чреве «Фергельтунга», в заботливо обустроенном винном погребе лежала еще дюжина таких бутылок — крошечная часть награбленного предшественниками Фальконера во время оккупации Франции.

Фальконер выдохнул струю дыма, с удовольствием посмотрел вокруг. Еще одна крохотная часть награбленного шестьдесят с лишним лет назад — золота, драгоценностей, денег со счетов, предметов искусства, древностей — пошла в уплату за «Фергельтунг». Это была весьма специфическая трехпалубная моторная яхта: длиной сто тридцать футов, шириной двадцать шесть, а в ней — шесть роскошных кают. В баках — пятьдесят четыре тысячи галлонов дизельного топлива. При полной заправке два дизеля «Катерпиллар» мощностью в тысяча восемьсот лошадиных сил каждый позволяли пересечь любой океан, кроме Тихого. Такая автономность, способность перемещаться вне зоны действия радаров и вне зоны действия закона, была жизненно важна и для работы, которой занимался Фальконер, и для организации, членом которой он состоял.

Затянувшись еще раз, он раздавил недокуренную сигарету в пепельнице — не терпелось попробовать коньяк. Очень осторожно налил немного в бокал в форме тюльпана. Возраст и уникальный аромат коньяка требовали бокала, концентрирующего запах, а не обычного, пузатого и приземистого.

Фальконер аккуратно повращал бокал, затем медленно, растягивая удовольствие, поднес к губам и сделал крошечный глоток. Во рту расцвел пышный, невероятно сложный, на удивление крепкий для такого старого коньяка букет вкусов. Да, это легендарный урожай «года кометы». Фальконер закрыл глаза, отпил еще.

Кто-то подошел, осторожно ступая по тиковому настилу палубы, и вежливо кашлянул за спиной. Фальконер глянул искоса: в тени мостика стоял матрос Ругер с телефонной трубкой в руке.

— Сэр, вам звонят.

Фальконер поставил бокал на столик:

— Если это не герр Фишер, меня лучше не беспокоить.

Да, с герром Фишером лучше не медлить. Воистину страшный человек.

— Сэр, это джентльмен из Саванны, — ответил Ругер, держа трубку в безопасном отдалении.

— Verfl"ucht![27] — вполголоса выругался Фальконер, принимая трубку. — Да? — холодно произнес он.

Раздражение от необходимости прервать ритуал, отвлечься от дегустации придало его голосу нехарактерную жесткость. Этот никчемный тип на удивление быстро превращался из досадной мелочи в крупную проблему.

— Вы приказали мне решить дело с Пендергастом раз и навсегда, — послышалось из трубки. — Так вот, я все для этого приготовил.

— Мне неинтересно, что вы собираетесь делать. Я хочу знать, что вы сделали.

— Но вы обещали помощь. «Фергельтунг».

— И?

— Я планирую привезти на борт гостью.

— Кого??

— Невольную гостью. Особу, близкую к Пендергасту.

— Как я понимаю, в качестве наживки?

— Да. Пендергаст явится на яхту, и с ним будет покончено раз и навсегда.

— Звучит рискованно.

— Я проработал все до малейших деталей.

Фальконер протяжно выдохнул: