Холодная месть приятнее на вкус

Оптимально - делать вид, что тебя этот аспект жизни любимой женщины не касается. Именно так и вел себя Олег. Сам он Алле не изменял, потому что другой женщины не желал, но нельзя распространять на близкого человека свои собственные предпочтения и требовать, чтобы тот вел себя аналогичным образом.

Так что Олег и впредь не собирался её ограничивать. Да это и бесполезно. Попробуй он или кто другой предъявить на неё права, которых она ему не давала, - и Алла тут же вырвется на свободу. И потому, что дорожит своей независимостью, и потому мужчина-собственник в качестве спутника жизни ей не нужен. Чувство собственности проистекает из ущербности и неуверенности в себе: опасений, что кто-то покусится на то, что принадлежит ему, и сомнений в своей способности удержать близкого человека, - а потому обычно избираются неадекватные способы. Ущербные люди Аллу никогда не привлекали, и у такого мужчины нет ни единого шанса стать близким ей.

Все это Олег сознавал. Да и не был он собственником.

Разумеется, ни одному мужчине в здравом уме не хочется, чтобы любимая женщина имела роман на стороне. Однако если нет возможности изменить ситуацию, нужно изменить отношение к ней. Самое мудрое - убедить себя не вникать, делать вид, будто не в курсе, набраться терпения и ждать, пока все само рассосется. Или не рассосется и приведет к разрыву. В любом случае потерпевшая сторона не в силах изменить ход событий к позитивному для себя исходу, а может исказить их лишь в неблагоприятном направлении. Взывать: "Не изменяй!" - или, того хуже - закатывать сцены ревности - полнейшая дурость, этим делу не поможешь, лишь усугубишь. А потому Олег избрал самую верную тактику: я ничего не знаю и знать не желаю.

- Да поможет тебе... - Алла запнулась, не зная, кого призвать в помощники, - она не была верующей. И все же перекрестила любимого мужчину, - Олег был и остался её любимым мужчиной, а в теперешней ситуации, когда он без лишних слов бросился спасать Сергея, - и подавно. - Да поможет тебе Бог и твой талант, - уже более уверенно выговорила она.

Молча кивнув, - он вообще не любитель лишних слов, как и положено настоящему мужчине, - Олег сел в реанимобиль, где его уже ждали коллеги.

Шофер завел двигатель, включил сирену и машина умчалась с громким характерным воем, от которого леденела кровь.

- Господи Боже, пусть он только выживет... - шептала Алла вслед, утирая слезы тыльной стороной ладони. - На колени перед ним стану, буду просить прощения за все мои идиотские сомнения. Пусть только выживет...

По дороге они заехали в Преображенскую церковь, купили свечки и поставили их к лику Святого Пантелеймона, покровителя больных людей. Икона висела у самого входа в церковь, возле неё никого не было, и Алла преклонила колени, хотя никогда в жизни не молилась.

- Помоги ему, Святой Пантлеймон, - еле слышно шептала она. - Соверши чудо, помоги... Я поверю, что это ты сотворил чудо, если Серега выживет. Одна надежда на тебя и Олега, больше не на кого надеяться... Может быть, это испытание, ниспосланное нам обоим. Я люблю Серегу, и он меня любит, я не хочу его терять. Я не имею права его потерять, потому что тогда вся вина будет на мне. Если бы я не сомневалась в нем и не тратила время на размышления, нужен ли он мне, ничего бы не случилось. Значит, я виновата в том, что сейчас он умирает. Сними с моих плеч эту ношу, помоги мне... Пожалуйста...

Толик тоже встал на колени рядом с ней, но не молился, а молча застыл, упершись взглядом в стену.

Алла утерла слезы и поднялась.

- Поехали, Толян. Слезами делу не поможешь. Надо действовать.