Холодная ночь

— Только попробуй укусить его! — произнесла я, и теперь мой голос дрожал. — Только попробуй!

— Если я его укушу, и выпью всю его кровь, и он умрет, — нараспев заговорила она, — Лукас станет вампиром. Тогда ты умрешь охотно? Чтобы соединиться со своим любовником?

Я ее ударила. Голова Черити дернулась, и окружавшие нас вампиры застыли на месте, будто не веря, что кто-то посмел поднять руку на Черити. Она прижала хрупкую ладонь к щеке, запылавшую от моей пощечины, а в остальном повела себя так, словно ничего не случилось.

— Ты еще попросишь меня принять тебя в мой клан, — сказала она. — Ты будешь меня умолять.

— Да с чего ты решила, что я когда-нибудь… — Я осеклась, осознав, почему она так думает и что собралась сделать.

— Ты будешь умолять и сама подставишь мне горло, — прошептала она. — Если нет, я убью твоего мальчика.

Лукас все еще пытался вырваться, но его держали крепко. Кто-то из вампиров обмотал его запястья и щиколотки скотчем, и Шеперд закинул Лукаса себе на плечи, будто это даже не человек, а просто мешок.

— Давай вверх, — скомандовала Черити. Шеперд с Лукасом на плечах начал подниматься на трамплин для прыжков в воду. Черити подошла к самому краю пустого бассейна. Я последовала за ней, не в силах понять, что происходит, но заглянула внутрь, и у меня свело желудок. Бледно-голубая поверхность была жутко заляпана кровью, пятно на пятне, уже забуревшие от времени. Заметив выражение ужаса на моем лице, Черити зашептала:

— Иногда они нас утомляют, и тогда мы даем им шанс уйти отсюда. Мы говорим: если выживут после падения, мы их отпустим. Так забавно смотреть, когда они стоят на трамплине. Плачут, кричат, умоляют, но в конце концов все до единого решают прыгнуть. Обманывают сами себя, думают, что у них есть шанс. А потом падают. Так неаккуратно! И столько впустую пролитой крови.

— Ты омерзительна, — сказала я.

— Иногда они умирают несколько часов. Дней. Один бедный глупец хныкал там внизу почти неделю. Как по-твоему, сколько времени будет страдать Лукас? — Темные глаза Черити заблестели от удовольствия при воспоминании о мучениях других. — Умоляй!

— Все равно ничего не получится. Я не могу стать вампиром, пока не отниму чью-то жизнь.

— Если я выпью твою кровь — если я выпью ее достаточно много, — ты будешь так отчаянно ее хотеть, что нападешь на первого же человека, которого увидишь. Обещаю, что не подпущу тебя к твоему дорогому мальчику, хотя в том состоянии тебе будет совершенно все равно.

Я вспомнила, как безумно иногда хотела крови, особенно во время заключения в Черном Кресте. Даже тогда я боялась утратить контроль над собой с Лукасом. Я не сомневалась, что Черити говорит правду.

— Не делай этого! — сказал Лукас — Она все равно убьет меня.

— Не убью. Клянусь. Однажды ты оказала мне услугу, и я это помню, знаешь ли. — Робкая улыбка на ее губах была такой же девчачьей и вызывающей доверие, как обычно. — Ты в самом деле можешь выбирать. Можешь уйти отсюда прямо сейчас, цела и невредима, и жить своей жизнью, как раньше. Мы дадим тебе убраться отсюда подальше, чтобы ты ничего не слышала.

Я зажмурилась, изо всех сил желая оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно.

Черити продолжала:

— Или можешь стать пай-девочкой и хорошенько попросить меня, и тогда мы отпустим твоего мальчика. Разумеется, ему придется смотреть, как ты умираешь, иначе он нам не поверит. Но ему мы позволим жить. Даю слово.

Самое безумное, что я ей поверила. Черити считала, что договоры нужно соблюдать, а долги отдавать. Кроме того, она была садисткой. Если бы она просто собиралась превратить меня в вампира, а потом все равно убить Лукаса, она бы так и сказала, а потом наслаждалась, глядя, как я кричу. Нет, у меня в самом деле был шанс спасти жизнь Лукасу, а это значило, что я должна им воспользоваться.

Я заставила себя медленно произнести:

— Пожалуйста.

— Бьянка, нет! — Лукас забился в руках Шеперда, но сделать ничего не мог.

Черити одарила меня нежнейшей улыбкой, словно я была блудной дочерью, вернувшейся наконец домой.

— Пожалуйста что?

— Пожалуйста, прими меня в свой клан. — Этого ей достаточно? Я ненавидела каждое произнесенное слово. Каждый удар сердца был драгоценным, потому что я знала: больше я этого никогда не почувствую. Внезапно я подумала, что умру в свой день рождения, в точности как Шекспир. У меня отнимают жизнь, и я должна об этом умолять. Но ради Лукаса я буду умолять. — Пожалуйста, преврати меня в вампира.

— Ты хочешь остаться со мной навсегда? — Черити обхватила ладонями мое лицо. — Мы станем сестрами? И тогда Балтазар увидит, что ты моя, а не его. Мы ему покажем. Пожалуйста, скажи «да». О, пожалуйста, скажи, что ты этого хочешь!

Вот почему она хотела, чтобы я просила, — так она могла убедить себя, что все взаправду и что она снова обретает семью. Она не хотела, чтобы я вернулась к Балтазару, — она хотела, чтобы я его заменила.

Меня так затрясло, что я едва удерживалась на ногах, но все равно сумела выдавить:

— Да. Именно этого я и хочу. Пожалуйста.

Она выпятила нижнюю губу, как избалованная маленькая девочка.