Холодная страсть

Она вздрогнула и выскользнула из кровати, пересекла комнату и подошла к окну, чтобы снова взглянуть на вид, притягивавший ее со странным постоянством. Лайэн Ардьюлин, признала она, обладает тем сверхоружием, какое предыдущие члены его клана сочли бесполезным в эру примитивной простоты, но в современном искушенном обществе оно окажется неоценимым, и это — неискренность. Никогда нельзя сказать с определенностью, по какому пути он будет идти, так что Джорджина знала, что лучшей защитой будет ее ледяной, колючий разум, которым она пользовалась с таким успехом в бизнесе. Никоим образом, никогда нельзя позволить себя обескуражить. Как ей быть, например, если он вместо того, чтобы играть роль ограниченного обаятельного человека, какой придерживался до сих пор, сменит амплуа и позволит излиться тем страстям, которые, как она знала, таятся в тени его дружелюбия? Нервная дрожь страха прошла по ее жилам при этой мысли, и ее глаза, серые, как торфяной дым, расширились от дурного предчувствия. Когда она подумала о такой опасной возможности, то невольно выдала свое возбуждение нервным пощупыванием широкой шторы, прикрывавшей окно. Слава Богу, ее голова стала опять ясной; за исключением беспокоящих обмороков, которые теперь случались только при сильной усталости, она почти совсем вернулась к норме. Если она проконтролирует себя и постарается избегать его общества в минуты слабости, то не будет ни малейшей возможности повторения ужасного события прошлой ночи.

После завтрака и после того, как он убедился, что гостья чувствует себя вполне хорошо, Лайэн предложил Джорджине сопровождать его к одному из своих арендаторов. Она с готовностью согласилась, не особенно думая о пользе прогулки, и поднялась в свою комнату за пальто, а он пошел побеспокоиться о транспорте. Она еще не была готова и собиралась выйти через несколько минут, когда удививший вид его, подъезжавшего к фасаду дома в живописном ирландском кабриолете, запряженном кобылой, резво вздергивающей ноги между оглоблями, заставил ее молчать до тех пор, пока он не соскочил к ней с готовностью помочь ей усесться.

Заливистый смех овладел ею, когда он подсадил ее в кабриолет, и, усевшись, она ощутила незнакомое чувство раскачивания, причем ее ноги опирались на узкую деревянную планку. Кобыла негромко заржала и сделала грациозный шаг вперед, как бы понимая ее веселье и возмущаясь им, и Джорджина вскрикнула и нервно ухватилась за край кабриолета, когда внезапный рывок чуть не лишил ее равновесия.

Лайэн издал какой-то звук вроде идущего из глубины горла смеха.

— Не надо нервничать, — успокоил он ее. — Шина в наших условиях гораздо более удобный вид транспорта, чем любой из ваших хваленых американских автомобилей, и при этом гораздо менее темпераментна, я гарантирую.

Он вскочил на сиденье кучера и похлопал ладонью по свободному месту рядом с собой:

— Как ты предпочитаешь: разместиться здесь, лицом вперед, или ты чувствуешь себя спокойнее там, где сейчас сидишь? — спросил он. Эти двусмысленные слова сопровождались требовательным блеском глаз, который Джорджина сочла вежливым не заметить, однако ее щеки слегка порозовели, когда после ее ответа:

— Спасибо, мне здесь очень удобно, — он откинул назад свою темную голову и громко рассмеялся, прежде чем натянуть вожжи и подбодрить Шину пощелкиванием языка, которое кобыла сразу же поняла как сигнал к началу движения.

Джорджина расслабилась на своем сиденье и стянула с себя пальто — было мягкое безветренное утро и солнце уже начинало греть. Она начала испытывать приятное чувство от подскакиваний и раскачивания в такт движениям быстроногой кобылы, и первое настоящее впечатление от местности вне пределов Орлиной горы было захватывающим.

Они все еще были довольно высоко, однако дорога постоянно спускалась к долине, покрытой пышной зеленью, в глубине которой покоилось озеро, поверхность которого имела молочный оттенок и которое она видела из своего окна. Позади нее крепость — они уже достаточно удалились от нее — казалась прикрепившейся с орлиной цепкостью к черной горе, которая как бы породила ее, и даже лучи солнца, падающие на нее, не могли придать этой унылой массе хоть какую-то привлекательность.

Джорджина отвернулась от этого пугающего величия, чтобы насладиться нежной красотой склонов долины. Было очень тихо, и только ритмичное постукивание копыт Шины по твердой дорожке нарушало гнетущее спокойствие, и ни одна струйка дыма из трубы не виднелась в неподвижном воздухе. Когда они достигли подножия горы, ей показалось, что она находится в гигантском амфитеатре, где горы поднимались над горами, покрытыми вереском. В укромной долине, защищенной от атлантических ветров огромными спинами скал, обильная растительность контрастировала своей темной зеленью с укрытыми тенью торфяными болотами.

Лайэн, бросивший несколько взглядов назад, казалось, довольствовался сценической речью, произносимой про себя, и она была благодарна ему за молчание.