Холодная весна

Смущенная такой заботой, Арлетта искоса поглядела на своего супруга. Он одарил ее еще одной милой улыбкой. Она была готова сквозь скалу провалиться от снедающего ее чувства стыда.

Горбун отвесил поклон — дело нелегкое для человека, носящего на спине такое украшение.

— Конечно, конечно, господин мой. Вы хотите выспаться, или собираетесь бодрствовать?

— Мы должны как следует отдохнуть. — Граф Этьен смерил горбуна взглядом.

— Не угодно будет вам завернуть в один из наших постоялых дворов? — Горбун указал жестом на вывеску неподалеку.

— Да-да, господин, здесь все останавливаются. Он называется L’Ange d’Or[14], — подхватил лопоухий парень.

Граф скользнул взглядом по желтому ангелу на вывеске, установленной перпендикулярно фасаду дома.

«Золотой Ангел» располагался в одной из немногих каменных построек на нижних ярусах. В приземистом домике было два этажа. Черепица на крыше в основном была новая, темно-красного цвета. Старых, выцветших от времени и непогоды плиток, затянутых подушками темноватого мха и светло-зеленого лишайника, было совсем немного. Видимо, хозяин постоянно заботился о поддержании своего владения в относительном порядке.

Водосточный желоб отводил дождевую воду с крыши в канаву, которая была перекрыта деревянным настилом — большая редкость в те времена. Дверь трактира была покрашена в тот же ярко-желтый цвет, что и ангел на вывеске; по одну сторону входа стоял небольшой горшочек с розмарином, по другую — с лавровишней. Как всегда, перед входом прямо на проезжей части громоздилась гора костей и всяческих отбросов. В ней рылись, распугивая полчища мух, черного цвета дворняжка и двое подросших котят.

Окончив придирчивый осмотр «Ангела», граф Этьен повернулся к зазывалам. Их одежда выглядела довольно-таки чистой и не очень ветхой.

Глазки горбуна поблескивали, из чего Арлетта заключила, что он был доволен вниманием, уделенным графом его персоне и его заведению.

— Ну, что скажете, господин? У нас лучшая таверна в городе. Вход в конюшни с заднего двора.

— А конюшни кто-нибудь охраняет? — Лошади графа стоили целого состояния, и Этьен не хотел распрощаться с ним за здорово живешь.

— Конечно, благородный господин. Только у нас ваши лошади будут в безопасности.

— У вас есть отдельные спальни?

— Только одна, господин. Как раз сегодня она свободна.

— А кровать в ней есть?

Карлик гордо выпрямился, насколько позволял его огромный горб.

— Вы нас обижаете, господин. Конечно, есть!

Граф бросил поводья конюху и спешился.

— Ладно, остановимся здесь. Но со мной еще несколько человек. А вот и они, въезжают через Низкие Ворота. Жаль, что спальня только одна. Ну ничего, переночуют в гостиничном зале. — Граф подмигнул Арлетте и язвительно добавил: — Это очень порадует леди Петрониллу.

Арлетта поднесла руку к лицу, чтобы скрыть улыбку, и последовала за супругом.

Наверху, в спаленке с низким потолком, граф бросил плащ и шляпу на постель и взял жену за руку.

— Знаешь, милочка, — произнес он, — я очень раскаиваюсь, что так дурно обходился с тобой в первые недели нашего брака. Сам не понимаю, что на меня нашло. Должно быть, я был одержим целым полчищем бесов. Ты готова простить меня?

— Да.

— Это больше не повторится. Даю тебе обещание, — продолжил он.

Арлетта не знала, что ответить. Конечно, намного легче жить, не испытывая постоянного страха, что муж будет истязать ее ночью. Но он еще не знает, что она беременна, и от кого. Граф не бил ее уже несколько месяцев, и они почти не вспоминали о его былой жестокости. Но ужас перед тем, что он в любой момент снова пустит в ход плеть и кулаки, отравлял Арлетте существование. Может быть, именно под влиянием этого страха она оказалась бессильна противостоять чарам обольстителя Гвионна.

Наконец она сказала:

— Благодарю вас, господин.

Граф Этьен ласково улыбнулся.

— Завтра, когда мы пойдем в часовню, я буду молиться, чтобы ты понесла от меня. Святая Дева не услышит меня, если ты будешь ходить избитая и в ожогах.

— Я тоже буду молиться, супруг мой.

Вот, значит, о чем заботился старый граф, принося ей свои извинения. Не чувство вины заставило садиста просить прощения у своей жертвы. Выгода, всегда только выгода. Тем лучше, ее не будет мучить совесть.

Граф Этьен поднял руку жены к губам и поцеловал ее пальчики.

— С завтрашнего дня наша жизнь переменится, — пообещал он.

Петронилла, в кровь искусанная блохами в общем зале, проснулась ни свет ни заря. С остервенением расчесывая укусы на руках, она попробовала устроиться поудобнее, однако соломенный матрас был жестким и весь в бугорках от комков слежавшейся соломы, и, должно быть, мышиных гнезд. Все равно что спать на стерне, покуда отава еще не выросла.

Прошлой ночью граф Франсуа постился, и Петронилле пришлось поломать себе голову, чтобы придумать, как споить ему положенную дозу ивового экстракта. Едва ли он полезет к жене во время святого паломничества, но на всякий случай Петронилла вечером отнесла графу в спальню жбанчик приправленного травами и ивой любимого им вина. Она надеялась, что Этьен опорожнил его.