Холодная весна

Было холодно. Дул восточный ветер, мерзли пальцы рук и ног. Арлетта плотнее закуталась в плащ. Ее капюшон был оторочен мехом белки, и мягкая шкурка, теплая, как материнская рука, ласкала щеки. Она вспомнила о бедном Габриэле, но не потому, что его шкура была такой же мягкой, как беличья: совсем наоборот, она была грубой и шершавой, и воняла псиной, особенно когда пес возвращался под крышу с дождя. Бедный Габриэль… Какая-то его частица осталась с нею, он ушел не весь. Какая-то неуловимая искорка по имени Габриэль. Может быть, это одна из небесных звезд? Арлетта знала, что отец Йоссе заклеймил бы ее мысль, как безбожную и богохульную. По мнению отца-исповедника, у животных не было души. Но, думая об Габриэле, Арлетта почему-то не могла согласиться с ним. Застигнутая врасплох той странной волной сострадания, что накатывала на нее изнутри, она машинально направилась к конюшням. Нет, ей не уснуть. Может быть, если Джехан стоит на страже у ворот, она остановится поболтать с ним.

Проходя мимо кузни, она увидела за приоткрытой дверью отблеск рыжего пламени, сияющего словно злой красный глаз дремлющего дракона.

— Да пошлет тебе Бог доброй ночи, Граллон, — поприветствовала она кузнеца.

— И вам тоже, госпожа, — послышалось в ответ. — Драконий глаз словно закрылся веком — это кузнец захлопнул дверь. Со щелчком опустилась щеколда.

Ее шаги по каменным плитам гулко раздавались во дворе.

Джехана не было в сторожке. И в караулке тоже. Арлетта повернула назад и очутилась в конюшне, у того места, где Габриэль испустил свой последний вздох. Ее горло сжалось от невыплаканных слез.

На ее плечо опустилась чья-то рука.

— Госпожа? Что ты делаешь тут в такое позднее время?

Это был Джехан. Сердце Арлетты дрогнуло. С тех пор, как Агату отослали прочь, ему и Обри строго-настрого было приказано в общении с ней соблюдать этикет и обращаться к ней, как к их госпоже. Однако их дружба оставалась такой же крепкой. Крепче титулов и званий.

— Джехан! Я… я искала тебя. Думала, что ты в караулке.

Парню было уже шестнадцать, он вытянулся на несколько дюймов и теперь смотрел на подружку детских игр сверху вниз. Взъерошив копну черных волос, он понимающе взглянул на девочку.

— Я уже слыхал о Габриэле. Мне очень жаль.

Арлетта кивнула. У нее перехватило горло, ей было трудно говорить.

Дружеская рука обняла ее за плечи, и она прижалась личиком к груди Джехана. Благодарение небу, что у нее есть он.

— Ты хочешь рассказать мне об этом?

— Нет. Я хотела бы скорее забыть об этом, но не могу. Ведь это был Габриэль…

— Я тебя понимаю. Может быть, уйдем отсюда? Это место, должно быть, напоминает тебе о…

— Мне холодно там, на ветру.

— Давай тогда вернемся в зал. Должно быть, твой отец тебя уже хватился.

— Пусть немного поищет, — сказала Арлетта. Она вдруг стала язвительной и злой. Ей захотелось выговориться, не обращая внимания на правила приличия. Это можно было сделать в обществе ее подруги и служанки, Клеменсии, однако и старому товарищу она доверяла целиком и полностью. Джехан никогда и никому ничего не передаст.

— Мой отец ни капельки обо мне не заботится, — продолжала жаловаться она. — Я нужна ему только затем, чтобы использовать меня для достижения каких-то своих целей.

— Что-то еще стряслось, — медленно проговорил Джехан, — кроме Габриэля?

— Меня хотят выдать замуж.

Джехан увлек Арлетту к дверному проему, где факелы над входом освещали мерзлую землю, и вгляделся в выражение ее лица.

— И это удивляет тебя?

— Нисколько. Все они приложили массу усилий, чтобы заставить меня понять мои обязанности, но я и думать не хочу о том, что мне придется покинуть Хуэльгастель. Меня могут отдать куда угодно — даже за пределы Бретани. Главное, что меня бесит, это то, что меня даже не спрашивают.

— Тебе что, жених не по вкусу?

— Откуда мне знать? Никто не говорит мне, кто это будет. Даже дедушка молчит. И, зная нрав моего драгоценного папаши, и то, как он скор на руку в тех случаях, когда представляется возможность поистязать меня, я думаю, что это, должно быть, какой-то противный старик, у которого огромное пивное брюхо и воняет изо рта.

— Но ты же еще ничего не знаешь. Это может оказаться прекрасный юноша.

— Давай я лучше выйду за тебя, Джехан.

— Да ты что?! — Джехан в ужасе отдернул руку от самозваной невесты.

Арлетта захохотала.

— Не путайся, дружок. Ты мне просто нравишься, вот и все. И я знаю, что тоже тебе нравлюсь.

— Да, конечно. Но, Арлетта… госпожа моя… подумай как следует. Твой дедушка — граф, а я всего лишь внук монаха, который нарушил священный закон и женился…

По двору прозвучали шаги. Джехан схватил Арлетту за плечи и втолкнул ее в проход.

— Слушай, госпожа, — сказал он совершенно серьезно. — Веди себя поосмотрительнее. Я заметил, что твой отец сейчас то и дело вспыхивает как огонь. Ходят слухи, что они там никак не договорятся о размере приданого…

Арлетта поморщилась.

— Что за слухи? Какое приданое?