Холодная война

- Будь что будет, - продолжал Раше, - сейчас это не имеет значения. - Он сунул руку за отворот куртки. - Хочу знать, что произошло с детективом Шефе-ром, и должен узнать это сейчас же. - Шериф медленно достал свой "особый полицейский" 38-го калибра, затем с изысканной грациозностью вытянул руку на всю длину и нацелил оружие точно между глаз Смитерса.

- Пушкой меня не запугать, Раше, - насмешливо бросил Смитерс. - Я знаю, что вы полицейский и не посмеете нажать на спусковой крючок.

Раше покачал головой.

- Да, я - полицейский, - согласился он, - и у полицейских не принято стрелять в людей, если те отказываются отвечать на вопросы. Не принято у хороших полицейских. - Он на мгновение отвел оружие и задумчиво посмотрел на него. - Итак, полковник, вам известно, что я полицейский, но вы действительно готовы поставить на карту собственную жизнь, утверждая, что я - хороший полицейский? Не так давно мне пришлось пережить очень серьезный стресс, вы ведь знаете. Я оставил службу в Нью-Йорке после той кутерьмы на Третьей авеню, но на этом дело для меня не кончилось. Тогдашний кошмар продолжает мучить меня. На днях я чуть не придушил своего зубного врача. - Он снова нацелил оружие. - Я просто не уверен, что еще на что-то способен. Хотя должен признать, теперь я не такой уж хороший полицейский. Не забывайте, полковник, я полон сюрпризов - вы еще помните, как я отделал вас несколько минут назад?

Смитерс кашлянул, но не заговорил.

Раше склонился над столом. Дуло оказалось всего в десяти сантиметрах от лица Смитерса.

- Я слышал, ваш брат военные получают назначение в ЦРУ, если проявляют особые способности в демонстрации грязных фокусов, - продолжил он в духе мирной беседы. - Специальная подготовка, психологические увещевания. Полагаете, вам удастся воспользоваться чем-то из этого арсенала, чтобы просто сторговаться со мной, верно? Что ж, у меня в запасе ничего такого нет, но за плечами больше десятка лет на улицах, где я научился с первого взгляда узнавать, что сделает человек, с которым я столкнулся, и чего он делать не станет. Возможно, вы тоже прошли кое-что из этой науки на своих чудодейственных уроках.

Он придвинулся еще ближе, и Смитерс отпрянул от дула, насколько позволили его путы.

- Я хочу, полковник, чтобы вы посмотрели мне в глаза, - сказал Раше, хочу, чтобы вы вспомнили уроки вашей специальной подготовки и заглянули в мое нутро, попытались бы точно определить, что я чувствую в данный момент и на что могу решиться. Если вы читали мое досье, советую вам подумать обо всем, что там написано. Да, я получил несколько благодарностей, меня продвигали по службе, но там идет речь и о некоторых проблемах, которые были со мной у начальства, не так ли? Пренебрежение субординацией, жестокость...

- Подумайте хорошенько. - Голос Раше постепенно переходил от нормального тона к зловещему шепоту, и Смитерс начал покрываться испариной. - Подумайте о всех тех вещах, которые делают жизнь хорошей, полковник, - пробормотал Раше. О солнечных днях, лунных ночах, смехе друзей за кружкой пива, мягком прикосновении женской руки. Думайте, полковник, старайтесь размышлять очень неторопливо, но образно, а потом задайте себе этот единственно важный вопрос. - Раше сделал паузу и поудобнее устроил в ладони свой "специальный", чтобы рука не дрогнула в момент выстрела. - Спросите себя, - процедил он сквозь зубы, - вы действительно хотите сегодня умереть?

И Смитерс заговорил:

Глава 22

- Сибирь! - не мог успокоиться Раше, даже выйдя на улицу. - Христос Всемогущий, Сибирь! - Он поискал глазами такси, окинув улицу в обоих направлениях, и не увидел ни одной машины, но, когда решил ехать подземкой, его внимание привлек газетный киоск возле входа в метро. Газеты пестрели заголовками "РУССКИЕ ОТРИЦАЮТ ЗАЯВЛЕНИЕ США О РАКЕТАХ".

Он просматривал во время перелета на Восточное побережье одну чикагскую газету, урывками слышал сводки по радио, видел новости по каналу Си-эн-эн или другим подобным, - в американском городе, насыщенном средствами массовой информации, трудно не обратить внимание на главную тему последних известий. Теперь эти разрозненные обрывки улеглись на место.

- Мать честная, - снова произнес он вслух, - Сибирь!

Не производилось там никакого незаконного перемещения ядерных боеголовок, ни русские националисты, ни сепаратисты или террористы не угрожали США. Все это, понял Раше, сфабриковано кем-то в Вашингтоне, чтобы прикрыть новую охотничью экспедицию монстров, а русские не хотят обнародовать истинное положение вещей, потому что сами готовы наложить лапу на высокотехнологичные штучки пришельцев. Обладание ими могло бы поставить их экономику на ноги, снова превратить Россию в великую мировую державу, избавить от необходимости учить свой народ по-настоящему заниматься бизнесом.