Холодная война — глубины океана…

В шинели зрелость встала на пороге.
Приказ подписан: бросить якоря.
Что видел я? Учебные тревоги.
Казармы. Полигоны. И моря.

Неоспорима флотская наука.

Течет походных дней калейдоскоп:
Циклон – в отверстье рубочного люка,
Полярное сиянье – в перископ.

Таинственна глубин нейтральных темень:

Немало в ней находок и утрат.
Что видел – разберусь! Судьбу и время
Мне высветил кремлевский циферблат.

* * *

С Севера вынырнув, словно из проруби,
Жадно дышу Ленинградом.
Мысли порхают, как дикие голуби,
В стае с густым листопадом.

Трудно года мои плыли и ехали

Сквозь ледниковые мили.
В лиственном небе, изрытом прорехами,
Солнечно светятся шпили.

Все позабудется, все перемелется —

Жизни жестокий закон.
Дышится легче и в лучшее верится
Возле Ростральных колонн.

Флаг

Грузен крейсер на рейде.
Полумрак.

Лишь заря багровеет на рее.

Спущен флаг.

Нет! Не думайте, мы не сдались.

Ночь – не враг.
Как свинец, сны в затылки влились.
Свернут флаг.

Свет зарниц – свет сигнальных ракет.

Жди атак.
Маскируются войны в рассвет.
Поднят флаг!

* * *

Юрию Курганскому

Снится сон: мучительно и странно
Видеть заполярную весну.
С аварийным дифферентом на нос
Мой корабль уходит в глубину.

Океан раскачивают ветры.

Айсберг отражает лунный свет.
Глубина – четыре километра.
Дно – гранит. На всплытье шансов нет.

Просыпаюсь. Сердцу неспокойно.

Не спасет от бед уют квартир.
В полигонах вызревают войны.
Скоротечна жизнь. И зыбок мир.

II

1955 год

Я родился,
когда еще пепел войны не остыл.
Дети в роще играли
немецкой простреленной каской.
В пол, как в колокол, бил скорбно
старый костыль —
Инвалид шел в худой гимнастерке
солдатской.
Улыбались на стенах
слегка пожелтевшие фото
Непришедших солдат —
между хмурых икон.
Пьяно вскрикивал в чайной:
«В атаку, пехота!»
Одноногий печник,
вспоминая штрафной батальон.
В почерневшей избе
хрипло хлопали шкафчика дверцы,
В ней старуха жила,
пыль сметая с военных картин.
И позднее я понял
ранимым мальчишеским сердцем,
Почему в деревнях
больше женщин и меньше мужчин.

Отцу

Из калитки ты шагнул в войну
С легкою котомкой за плечами.
И, как предки к правде в старину,
Шел по ней и днями, и ночами.

В поисках всемирной тишины

Укрощал безжалостные доты.
И в Берлине вышел из войны
Через Бранденбургские ворота.

В День Победы

«Танки прут… Их пуля не берет…
Взвод в земле… В живых лишь я, сынок!
Оставляю Сорок первый год,
По России пятясь на восток».

Он заплакал… Распахнул окно…

Прохрипел, садясь на табурет:
«Помни – поражение одно
Не забыть и после ста побед!»

Отступленье, пепел, плач сирот

От отца ко мне приходят в сны.
Поминаю Сорок первый год,
В семьи не вернувшийся с войны.