Холодная война: политики, полководцы, разведчики

Уже после смерти Клауса Фукса полковник Феклисов побывал на его могиле в Германии, навестил его вдову.

— Что же вы так поздно пришли? — горестно спросила она. — Клаус двадцать пять лет ждал вас…

В девяностых годах заговорили о том, что шпионаж играл второстепенную роль в создании советской ядерной бомбы. Информация, которую передавали в Москву, в лучшем случае сократила срок работы над бомбой примерно на год. А некоторые исследователи даже уверяют, что разведывательная информация в какой-то степени мешала талантливым советским ученым. Они сами разрабатывали более удачную модель — вдвое более мощную и вдвое меньшую по размерам, а их заставляли копировать американскую.

3 марта 1950 года премьер-министр Великобритании Клемент Эттли приказал государственному военному министру Джону Стрэчи выяснить, каким образом Клауса Фукса привлекли к работе над ядерным оружием, хотя было известно, что он коммунист. Но тут из Соединенных Штатов поступило шестистраничное послание от директора ФБР Эдгара Гувера, из которого следовало, что министр Стрэчи сам коммунист. Выяснилось, что он входил в состав исполкома компартии, поэтому в октябре 1938 года его не пустили в Соединенные Штаты. В 1944 году он порвал с партией, но его жена осталась коммунисткой.

Арест Клауса Фукса через полгода после ядерного испытания в Советском Союзе усилил паранойю в Соединенных Штатах, где только и говорили о советских шпионах и подрывной деятельности коммунистов. Не случайно сенатор Джо Маккарти произнес одну из своих первых речей об опасности коммунистического проникновения через несколько дней после ареста физика Фукса.

Если бы Сталин поехал в Америку…

Вторая мировая разрушила Европу. В разбомбленных городах негде было жить. Транспортная система Европы бездействовала. Тысячи мостов, десятки тысяч километров железных дорог были выведены из строя. Добраться куда-либо можно было только с помощью оккупационных властей.

Десятки миллионов европейцев жили впроголодь. Миллионы беженцев не имели ни жилья, ни работы, ни средств к существованию. Разруха усугублялась ощущением полной бесперспективности и беспомощности. Крестьяне скармливали продовольствие скоту, но отказывались продавать его за стремительно обесценивающиеся деньги. Люди не верили в будущее. Производство падало.

— На обширных пространствах Европы, — говорил Уинстон Черчилль осенью 1946 года, — масса измученных, голодных, озабоченных и потерявших голову людей созерцают руины своих городов и жилищ и вглядываются в мрачный горизонт, боясь обнаружить там признаки новой опасности, новой тирании или нового террора.

В Советском Союзе осенью сорок шестого начался жестокий голод. 16 сентября из-за засухи и неурожая были подняты цены на товары, которые продавались по карточкам. 27 сентября появилось постановление «Об экономии в расходовании хлеба» — оно сокращало число людей, которые получали карточки на продовольствие. В нехватке хлеба обвиняли колхозников, «разбазаривавших государственный хлеб». Сажали председателей колхозов.

Некоторые регионы страны постигла настоящая катастрофа. В Молдавии в сорок пятом и особенно в сорок шестом случались засухи, каких не было полвека. Это привело к массовому голоду. Во время войны в Молдавии оказался будущий знаменитый писатель, а тогда младший лейтенант Красной армии Василь Быков. Со своим взводом он участвовал в освобождении Молдавии от немецких и румынских войск.

«В Молдавии провизии было много, не то что на Украине, — вспоминал Быков. — В каждом доме — хлеб, даже белый, вдоволь молока, масла, сыра, сушеных фруктов. Колхозы ограбить молдаван еще не успели…»

После окончания войны лейтенант Быков вновь оказался в тех же местах.

«В деревушке не оказалось ни одного человека. Дворы заросли лебедой… И так было на всем пути — в то лето в Молдавии стояла страшная засуха. Поля вокруг были черные, выжженные зноем. Обезлюдели сотни сел, люди ушли на Украину…»

Катастрофа деревни усугублялась принудительной сдачей хлеба государству. После хлебозаготовок крестьянам ничего не оставалось. В пищу шли корни дикорастущих трав, камыши, в муку добавляли примеси макухи, сурепки, размолотых виноградных зерен. Молдаване болели, пытались бежать в соседнюю Румынию, но им этого не позволяли, пограничники перехватывали беглецов.

Сталин и политбюро знали, что происходит. 31 декабря 1946 года заместитель главы правительства Берия докладывал Сталину: «Представляю Вам полученные от т. Абакумова сообщения о продовольственных затруднениях в некоторых районах Молдавской ССР, Измаильской области УССР и выдержки из писем, исходящих от населения Воронежской и Сталинградской областей с жалобами на тяжелое продовольственное положение и сообщениями о случаях опухания на почве голода. В ноябре и декабре с. г. в результате негласного контроля корреспонденции Министерством государственной безопасности СССР зарегистрировано по Воронежской области 4616 таких писем и по Сталинградской — 3275…»

Выдержки из писем, недавно рассекреченные, невозможно читать без слез.