Холодная война против России

Однако было бы неправильно ограничиться только датой фултонской речи как точкой отсчета для «холодной войны», как и неверно было бы говорить о каком-то дне, когда эта война окончилась. Для «горячих» войн есть дата начала и день конца, а вот для «холодных» — таких ограничителей не существует. Холодные войны ведутся десятилетиями и веками, исподволь формируя мировоззрение граждан для любых политических и военных акций. Если мы говорим о «холодной войне» против СССР, то правильнее было бы говорить не только о коротком историческом периоде в семьдесят лет (1917–1991), а обо всей истории государства Российского, ибо речь в Фултоне не была началом «холодной войны», а оказалась лишь эпизодом-вспышкой давно длившейся войны Запада с Российским государством.

По мере укрепления Российского государства, и особенно после Ливонской войны, настороженность Европы перерастает во враждебность. Каждая новая военно-политическая победа русских как бы добавляет дров в постоянно раздуваемый костер антирусских настроений. Запад ищет любой возможности ослабления России. Воспользовавшись началом Смутного времени, поляки при поддержке Ватикана организовали интервенцию и возмечтали посадить на русский престол своего королевича Владислава. В 1611 году по всей Европе славили победу поляков, взявших Москву. В Риме торжествовали по поводу победы католической цивилизации над московским варварством. Папа даровал полное отпущение грехов всем богомольцам по этому случаю. К счастью для русских, радость католиков была недолгой и преждевременной.

Победы России во времена Петра I привели к тому, что вся Европа кинулась поддерживать «больных людей» — Польшу, Турцию и Швецию — против России. Карл XII после Полтавы бежит не куда-нибудь, а в мусульманскую Турцию. Антирусская политика и пропаганда постепенно стали доминирующими в Европе. Именно там родился подметный пасквиль под названием «Завещание Петра Великого», в котором Россию рисовали как генетически агрессивную захватническую державу. На эти аргументы ссылался Наполеон, предпринимая свой бесславный поход в Россию. Разгром его «Великой армии» и вступление русских войск в Париж до сих пор незажившей раной саднят болезненное самолюбие французов. Они и поныне готовы исподтишка или открыто лягнуть Россию, особенно когда знают, что она не может им ответить, как следовало бы.

В войне 1825–1826 гг. русские взяли в плен французского офицера Виктора Манье, служившего у турок в качестве инструктора. Он пробыл всего год в плену, но, вернувшись на родину, написал мстительной рукой гнусный пасквиль на русскую армию. Борзописца вызвал на дуэль находившийся тогда в Париже русский офицер Яков Толстой, но Манье струсил и больше в печати не появлялся. Это тоже эпизод «холодной войны».

В 1838 г. в Россию приехал из Франции дворянин Астольф де Кюстин, который был принят при дворе и получил широкие возможности изучить Россию. Вернувшись, он сочинил жуткую книгу, порочащую и принижающую Россию и ее народ. Она была переведена на все европейские языки и выдержала более двух десятков изданий. Этот омерзительный опус издавался еще совсем недавно, в 1979 г., формируя антирусские настроения во всей Европе. Предисловие к ней написал бывший посол США в Москве Джордж Кеннан, назвавший ее «великолепной, возможно, даже лучше книгой о России».

Даже в годы Первой мировой войны, когда мы были союзниками французов в борьбе с Германией, французский посол в Петербурге М. Палеолог писал: «По культурности и развитию французы и русские стоят не на одном уровне… Их армия — это невежественная и бессознательная масса, а наши солдаты — это сливки и цвет человечества».

* * *

Все приводимые примеры — не целенаправленно выбранные цитаты и факты, а точное отражение доминирующего менталитета жителей Европы по отношению к России и русским. Снобизм, чувство превосходства пополам со страхом, порождающим ненависть и злобу. Разумеется, всегда были и есть исключения, были и относительно короткие периоды затишья в этой нескончаемой «холодной войне», особенно когда Россия кровью своих сыновей спасала Европу от собственных ее тиранов — Наполеона и Гитлера, но, повторяю, преобладающим всегда оставалось насаждение недоверия и вражды к русским. Великая Россия всегда рассматривалась как главная опасность для Европы. Именно поэтому в годы Гражданской войны западные страны не оказали белому движению полновесной помощи. Английский премьер-министр Ллойд Джордж в сентябре 1919 г. открыто сказал, что лозунг белого движения о «единой и неделимой России» не отвечает интересам Британской империи.

В годы Второй мировой войны отношение немцев к военнопленным различных государств лишь подчеркнуло уже впитанное с молоком матери презрение и ненависть именно к русскому солдату. Бесчеловечное отношение, голод, расстрелы и виселицы были материализацией их теоретического тезиса о том, что «славяне — это низшая раса, подлежащая уничтожению» (хотя к полякам и чехам, окатоличенным и прозападным, отношение было совсем иным).