Холодная Зима

Первая — показная рабская преданность Андропова лично Леониду Ильичу Брежневу, на что тот оказался, к сожалению падок. Один пример: как-то раз во время заседания Политбюро Брежнев вдруг тяжело произнес примерно следующее: а знаете, дорогие товарищи… Что — то я чувствую себя все хуже и хуже, здоровье пошаливает. Пора мне, наверное, на покой, на пенсию.

Мертвая тишина… И срывающийся, угоднический голос Андропова: «Леонид Ильич, вы только живите, ни о чем не беспокойтесь. Соратники у вас крепкие, не подведем…».

И второе. В Политбюро Брежнева окружали действительно специалисты своего дела, превосходившие его профессионализмом. Гречко, вступивший в Красную армию в 1919 году, боевой офицер, маршал, позволявший себе обращение «Леня». Суслов и Косыгин — два специалиста еще сталинского призыва — один по идеологии, другой по промышленности. Косыгин так вообще отвечал за эвакуацию предприятий на восток во время гитлеровского нашествия. Громыко — опытнейший министр иностранных дел. Для Брежнева они были подобно волчьей стае, посреди которой одна ошибка и — все. Не секрет, что те, кто свергали Хрущева, никак не могли найти, кого же поставить вместо — вот и предложили Брежнева как наиболее слабую, управляемую кандидатуру. Брежнев это знал…

И единственным, на кого он мог положиться в этой стае волков, был Юрий Владимирович Андропов — дважды изгой. Изгой потому что еврей и изгой, потому что председатель КГБ. Больше Брежневу опереться было не на кого. И поэтому, председатель КГБ раз за разом получал индульгенцию от имени самого генерального секретаря ЦК КПСС. Брежнев и Андропов оказались в одной лодке, утлой и ненадежной, окруженной акулами. И единственным путем к спасению для них было — держаться друг за друга. Мертвой хваткой!

— Разрешите? — Журавлев застыл у двери

— Заходите — тихо и спокойно сказал Андропов, кладя на стол папку с документами.

Присел на стул за приставным столом, Журавлев стразу перешел к докладу, не теряя времени даром.

— Все прошло хорошо. Дело даже не возбуждалось.

Андропов снял очки и внимательно посмотрел на подчиненного.

— Ты уверен?

— Несомненно — кивнул Журавлев — все чисто. Ни вскрытия, ни экспертизы, ничего.

— Смотри… — неопределенно, и от этого зловеще проговорил Андропов — как-то раз ты уже столкнулся с «Контуром». И едва голову себе не свернул. Да и мне тоже. Помимо официальной власти есть и неофициальная.

— Я помню, Юрий Владимирович. К встрече с «Контуром» мы готовы.

— Иди…

Когда за генералом Журавлевым закрылась дверь, председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов достал из кармана бархотку, начал протирать очки, напряженно думая. Все прошло чисто — снова. Интересно, почему ничего не предпринимает «Контур»? Почему? Неужели он распался? Или накапливает информацию, чтобы снова вбросить ее на самый верх? Что происходит?

Но что бы не происходило — играть надо дальше. Впервые за длительный срок в Политбюро появилось вакантное место — и его надо заполнить своим человеком. Сейчас их всего двое — он и Устинов, а все остальные — против. Надо продвинуть хотя бы еще одного человека. Кого?