Холодно-горячо. Влюбленная в Париж

Прощаясь, мы оба почувствовали некое замешательство. Целоваться или нет? Для меня этот обычай был непривычным, и я не знала, смогу ли выполнить его достаточно естественно. Должно быть, Тристан это почувствовал. Его лицо приблизилось, не соприкасаясь с моим. На мгновение мы застыли в волнующей неопределенности. Потом он осторожно коснулся губами моей щеки.

Поднявшись к себе, я старательно переписала его телефон в свою почти девственную записную книжку. Я не собиралась звонить ему тотчас же, но у меня не хватало терпения ждать его звонка. Конечно, мы увидимся в следующую субботу, но ждать целую неделю — слишком долго.

Следующие три дня я искала предлога, чтобы ему позвонить. Придумывать что-то в связи с учебой было смешно. Признаться в том, что я хочу его видеть, — выше моих сил. Единственным, что пришло мне в голову, было позвонить и поблагодарить за то, что он проводил меня домой.

— Ты только ради этого решила позвонить?

Уловив в его голосе ироническую нотку, я покраснела от стыда.

— Тебе не надо оправдываться — можешь звонить когда угодно. Хочешь, пообедаем вместе в следующую субботу? — предложил он.

В субботу утром я проснулась рано — меня разбудил стук дождя в стекло. Было пасмурно. Потом вышло солнце, но дождь все равно продолжался, и небо было серым.

Тристан пришел в университет раньше меня и уже сидел в аудитории, когда я вошла. Он улыбнулся мне в знак приветствия. Все то время, что продолжалась лекция, я рассеянно смотрела на преподавателя, словно он был диковиной рыбой, плавающей передо мной в аквариуме. Я видела, как шевелятся его губы, но ни одно слово не достигало моих ушей. Присутствие Тристана всего в нескольких метрах от меня поглощало все мое внимание.

Дождь перестал. На выходе из здания нас встречало яркое солнце. Мы отправились в долгую пешую прогулку по все еще влажным тротуарам, направляясь к правому берегу Сены.

Мы прошли мимо моего дома, потом направились к Ле Алль, где ремонтные работы были почти закончены. На рю Турбиго Тристан остановился возле торгового пассажа.

— Мне кто-то говорил, что здесь есть хороший ресторанчик.

Деревянная стойка была кофейного цвета; дежурные блюда лежали на белых бумажных салфетках под стеклом. Хозяин заведения без умолку что-то кричал с ярко выраженным парижским акцентом.

Мы сели за маленький столик на двоих, у окна.

Тристан не расспрашивал меня ни о садах камней, ни о чайных церемониях. Он интересовался мировой культурой, но не увлекался никакой страной в отдельности.

Что его привлекало в некоторых странах — это их необычная природа. Как и подобает настоящему бретонцу, он занимался парусным спортом и уже пересекал Атлантику. Целью очередного путешествия была Африка. Он рассказал мне о своих планах пересечь мавританскую пустыню с соляным караваном.

— Я очарован пустыней — этими дюнами, бесконечными и безвременными. Они постоянно меняют форму, и в то же время их красота остается неизменной. Мне нравится это постоянное непостоянство.

Спокойный авантюрист. Он не искал подвигов, хотел лишь постичь глубинный смысл вещей.

На часах было без четверти четыре, и мы были единственными посетителями в ресторане. Выйдя на улицу, мы ощутили восхитительный аромат чая. Он доносился из чайного магазинчика.

— «Дарджилинг» или «Эрл Грей»?

Он пригласил меня к себе на чаепитие.

Войдя в дом на рю Паскаль, нужно было подняться по деревянной, натертой воском лестнице на седьмой этаж Тристан жил под самой крышей. Его квартирка-студия с отдельной кухней и ванной комнатой выглядела вполне уютно. Всю меблировку составляли стол, книжные стеллажи и двуспальная кровать с индийским покрывалом. Единственным ярким пятном в этой типичной «гарсоньерке» был рекламный плакат, объявляющий о выставке современного искусства.

— Здесь не слишком просторно, — сказал он, — но когда мне хочется подышать воздухом, я выбираюсь из окна.

Он указал на небольшое окно ванной комнаты.

— Мой отец плотник, — объяснил он. — Должно быть, я унаследовал от него умение держать равновесие.

Тристан открыл окно, потом, взобравшись на край ванны, ловко выпрыгнул наружу.

— Хочешь выйти? Это не опасно, тут нет крутых склонов. Даже если ты поскользнешься, то все равно не упадешь вниз.

Он помог мне подняться к окну, обхватив за талию. От этого соприкосновения по всему моему телу прошла волна жара, тогда как снаружи в лицо ударил холодный ветер.

До самого горизонта тянулись черепичные крыши с бесчисленными трубами. Несомненно, Тристан порой путешествовал с одной на другую, словно канатоходец, но сегодня мы просто сидели бок о бок и смотрели в небо. Я искоса разглядывала его профиль, такой безмятежный, словно он находился сейчас посреди пустыни. Он казался мне недосягаемым, и в то же время я чувствовала, что он совсем рядом со мной. Когда солнце скрылось за облаками, он помог мне подняться обратно. Настало время чаепития.

Я села на край кровати. Тристан поставил поднос рядом со мной и сел на пол по-турецки. Чай был горячий, нужно было подождать. Мы оба молчали.