Холодно

Оленька услышала глухой удар, шипение, а потом - тихий стон. Замерла: "Господи, он же, кажется, ранен.... Я же видела, как он закричал и упал головой на панель там, в машине... ссадина на лбу .... Ворочается, как медведь...". Оленька опасливо заглянула в прихожую:

-Ну что Вы там.... Давайте, помогу....

Верзила ожег сердитым взглядом непрошеную помощницу. Секунду поколебавшись, все же повернулся к ней боком. Сочтя это разрешением, Оленька стянула тяжелую дубленку с его плеча. Парень скрипнул зубами.

"Да, точно, он ранен - никакой парфюм не может перебить острый больничный запах - Оленька преисполнилась сочувствия - Во всяком случае, он ведь еще не сделал ничего плохого лично мне! Видок у него, конечно, еще тот.... Но, может, он просто уродился с такой зверской рожей? Может, он на самом деле белый и пушистый?". Гость разулся, и Оленька с сомнением покосилась на его ноги: "Пол в квартире холодный, а где я ему найду такие тапочки - сорок-последнего размера.... Ладно, на кухне коврик, еще бабушка покойная вязала, сейчас обогреватель включу,... авось не замерзнет, он уже большой дядя" - Оленька задрала голову, и вздохнула - "Ужасно большой, приходится признать".

Пока ужинали - за столом царило каменное молчание. Оленька боялась рассердить угрюмого мужика. Да и говорить с ним было не о чем. А Рыжов не хотел портить себе удовольствие от вкуснейших пельменей. От чая с домашним печеньем. От расслабляющего тепла. От мягкого света висящей низко над столом зеленой лампы.... Но всему когда-нибудь приходит конец, кончился и этот ужин. Оленька предприняла последнюю трусливую и жалкую попытку оттянуть разговор:

-Проходите в комнату. Я сейчас приберу со стола.... Кофе Вам сварить?

-Ладно, свари.... - парень устало потер глаза, встал. Потащился из кухни, едва переставляя ноги. Оленька нахмурилась, услышав отчаянный скрип диванных пружин: "Вот носорог, еще диван мне сломает.... И за что такое наказание?...И зачем, кстати говоря, он вообще явился? Ладно бы, Голубенковские дружки - если Голубенко не сразу умер, он мог сказать, что я его узнала.... Они могли бы пожелать избавиться от случайного свидетеля. Хотя - опять же, зачем? Голубенко-то уже никого не сдаст. А этому-то, для чего меня искать? Вот разве - чтобы я подтвердила, что он действовал в пределах необходимой обороны.... Другое ничего в голову не приходит". Тем временем, пошарив по шкафам, Оленька отыскала початую бутылку коньяка, сварила кофе и отнесла все на журнальный столик: "Коньяк неизвестно какого года выпуска - еще от матери остался. Ну да ладно, коньяку выдержка не вредит,... утешимся этим сомнительным доводом. Будем надеяться, что вышеозначенный субъект не является тонким знатоком и ценителем коньяков". Субъект развалился на диване, вытянув до середины комнаты длиннющие ноги. Вид у него был совсем осоловевший. Когда, перемыв посуду, Оленька вернулась в комнату, ее глазам представилась невозможная картина - гость мирно спал, свернувшись калачиком на коротковатом для него диване, и положив под щеку пудовый кулак.