Холодное блюдо

– Двадцать три, – мрачно поправил Алекс.

– Ну вот! Получается, сейчас уже тридцать. Другой характер, другие взгляды на жизнь, всё поменялось. Уверен, сердиться на тебя она давно перестала.

– Володь, да я всё это знаю, – поморщился Верещагин. – Но вот свербит что-то внутри, неспокойно мне.

– Сыщицкая интуиция? Вот только этого не надо, фестиваль – дело важное лично для меня! Если проект пройдёт без осечек, меня ждёт немалая премия.

– Я хочу поговорить с твоим боссом.

– Без проблем, – пожал плечами Сошников. – Твоя подружка будет его интервьюировать, вот и поприсутствуешь, и спросишь что-нибудь. А там видно будет… Только ты имей в виду: прежняя наша ресторанная критикесса, если можно так выразиться…

– Не люблю феминитивы, – буркнул его приятель.

– Кстати, зовут её Марина, – продолжал Владимир, словно и не заметив, что ему возразили. – И она тоже плывёт с нами на яхте. Так вот, Марина была по совместительству любовницей Пархомова. А теперь обе должности, если можно так выразиться, заняла Ольга.

– И все они дружной компанией отправились в круиз…

– Именно. Сам понимаешь, Эдуард Михайлович – калач тёртый, и про своих дам всё сам знает. Если на что-то не обратил внимания, значит, или время не пришло, или это вообще неважно.

– Ладно, ладно! – Алекс поднял ладони в защитном жесте. – Не надо – и не надо, мне спокойнее. Вечером Лиза возьмёт у него интервью, а завтра мы отправимся в следующий город, и будем ждать вас там, ну, или как-то так. Что дальше по плану?

– Мышкин, – ответил Сошников.

Ресторан «Раки и карасики», располагавшийся в тихом переулочке совсем рядом с главной улицей города, вечером закрылся на спецобслуживание. Иначе говоря, господин Пархомов оплатил полностью время с шести вечера до часу ночи. Оплатил бы и на подольше, хоть бы и до утра, но распоряжением градоначальника вот уже много лет в Калязине все заведения должны были закрываться не позднее, чем через час после полуночи…

В данный момент с кухни доносился стук ножей, официанты и бармен протирали бокалы, а босс и его личный помощник спорили о рассадке гостей.

– Володя, мы с тобой это уже обсуждали!

– Да уже не первую неделю воду в ступе толчём, – буркнул себе под нос Сошников, потом продолжил уже громче. – Эдуард Михайлович, я бы не стал сажать журналистов с градоначальником за один стол! Да и местных шефов с нашими нужно смешивать осторожно. Я вот посмотрел сегодня, кто с кем нормально говорил, и набросал…

Пархомов фыркнул.

– Ладно, согласен. Тогда как? Один стол для местного руководства и два длинных для приезжих и местных шефов?

– Можно так, а можно, например, поставить отдельные круглые столы человек на десять, и за каждым оставить одно свободное место.

– Зачем?

– Чтобы вы могли подсесть и поговорить. Или тот же градоначальник, если ему захочется. Или даже кто-то из журналистов, они же должны собирать материал.

– Ладно, – Пархомов махнул рукой. – Делай так, согласен. Схему рассадки ты подготовил?

– А как же!

По щелчку пальцев Сошникова в воздухе развернулась цветная картинка: прямоугольный зал, белые кружки столов, возле каждого светится снимок и фамилия персонажа.

– Ага, ага… – бормотал Эдуард, разглядывая схему. – Девочку эту, Шехонскую, посади вот сюда, с Кимом. Точнее, между Кимом и Мушинским, – Владимир поднял глаза на босса, ожидая пояснений. – Эти двое давно в контрах, лет десять уже сцепляются по каждому поводу. А при ней…

– Думаете, постесняются? – хмыкнул Сошников.

– Это вряд ли, не тот народ. Но девочка станет говорить о кулинарии, и они вынуждены будут поддержать.

– Ладно, – пробормотал помощник, перетаскивая значки. – А Марину куда? И Ольгу – рядом с вами?

– Да ну их обеих к Тёмному! Посади как-нибудь в разных концах зала. Марину, пожалуй, рядом с Газаряном, бартендер[2] – тот же психотерапевт, только спектр лекарств шире…

Старший официант поймал кивок Владимира, и по мановению его руки десяток мальчиков и девочек в белых рубашках и длинных фартуках рассыпались по залу, расставляя столы и застилая их разноцветными скатертями с изображениями развесёлых раков и широко улыбающихся карасей.

Эдуард ещё раз осмотрел схему, потом уставился на один из белых кружков и ткнул пальцем в снимок:

– А это кто? Какой-то Верещагин…

– Это спутник журналистки из «Магического вестника». Я его хорошо знаю, мой давний приятель.

– И что, тоже из этих… борзописцев?

– Нет, Эдуард Михайлович. Вообще-то он частный детектив, но сейчас просто отдыхает. Вы возражаете?

– Да нет, пусть будет. Может, и хорошо… – Тряхнув головой, босс оглядел зал. – Цветы заказал?

– Да, ребята расставят, когда закончат сервировку.

– Ну, отлично, меню согласовано, программа вечера расписана… – тут Пархомов широко зевнул и смущённо качнул головой. – Извини, спал плохо последние дни.

– А вы пойдите и прилягте на часок, тут в кабинете директора очень удобный диван.

– Да? Ну, пожалуй, так и сделаю…

Он ещё раз зевнул, потёр ладонью загривок и поплёлся следом за помощником.

Вернувшись в зал через пару минут, Сошников повёл плечами, словно сбросил с них неимоверную тяжесть, хлопнул в ладоши и сказал громко: