Холодное блюдо

Сдала младенца, пошла пить чай и… вспомнила о мешочке и о свитке. Села на стул, вздыхая от боли в натруженных, со вздувшимися жилами руках, открыла сумку, достала мешочек. Кожа или скорее замша… завязка – хитрым узлом, но ничего страшного, и не такие узлы распутывала после своих сорванцов. Распустила горловину, подставила ладонь и… ахнула!

Золото! Это точно – золото! Мелкие такие монетки, как чешуйки! С копейку размером. Но это золото, точно, без всяких сомнений!

Оглянулась, трясущейся рукой ссыпала монеты назад. Сдать в милицию?! А вдруг решат, что хотела украсть?! Почему сразу не сказала? Забыла? Ага! Попалась!

Да и деньги нужны… сколько здесь? Полкило, не меньше! Хорошие деньги! И новое пальто! И зимняя обувь детям! И дом отремонтировать!

Да мало ли что можно сделать с деньгами, если они есть! А продать не так уж и сложно – через брата. Тесть-то у него ювелир, а ювелиры, они купят, точно купят! На зубы опять же. Кавказцы любят золотые зубы!

Снова, как шпионка в старом дурацком фильме, оглянулась по сторонам и спрятала тяжелый мешочек в карман кофты. Стыдно, конечно, обворовала младенца – но ей-то нужнее! Точно нужнее!

А что за бумага? Может, и в ней что-то есть?! Что-то завернуто?! Деньги?!

Нет, не деньги. Ровные строчки – видно, что писали от руки, красиво так, но на незнакомом языке. Похоже на японский. Или китайский. Или еще какой. Что-то вроде иероглифов. Денег, наверное, стоит… только продавать нельзя. Вдруг кто спросит: а не было ли там еще и мешочка?!

Убрать, от греха. Сжечь! Да, сжечь! Или просто закопать. А что – взять и закопать! Сказала «а», надо сказать и «б», как говорила мама.

Взяла мешочек с деньгами – теперь все, назад дороги нет.

Ольга Викторовна вздохнула и убрала свиток в старую потертую сумочку. Дома решит, что делать с бумагой. До конца смены оставалось всего полчаса. Хорошо бы больше никуда не ездить!

Скорее бы домой… Васька свой процент возьмет – жадный, как черт! Но не обманет. Совести не хватит обмануть. Или обманет? Золото же!

А может, еще кому предложить это золото? Ну его на фиг, Ваську этого…

Дома, все дома обдумает! Сейчас голова не работает, за сутки дежурства – уже никакая.

А ребеночек-то хороший. Здоровый такой, упитанный, крепкий! Жаль, что теперь в детдом пойдет… взяла бы себе, но куда? Своих бы прокормить…

Домой, скорей бы домой!

– Типичный случай амнезии. У одного – от удара пули, у другого… хм… непонятно от чего, скорее всего – тоже был удар. Есть припухлость, гематома, так что… Голова – предмет темный. Никто до конца не знает, что в ней происходит. Да и вряд ли узнает. Итак, пишите: мужчина, возраст предположительно тридцать – тридцать пять лет. Хорошо развит, мускулист. На всем теле следы давно заживших ран. Хм… такое ощущение, что его вначале пропустили через мясорубку, а потом освежевали! И откуда таких тащат?! Небось военный какой-нибудь. Или гонщик. Или… да чего гадать?

Врач помолчал, затем продолжил:

– Второй мужчина, лет двадцать пять – тридцать, тело мускулистое, сухое, как у спортсмена. Следы старых ранений, но не столько, как у его… хм… напарника. Крепкий парень, да. Ранение головы, сделана трепанация черепа. Послеоперационный период перенес хорошо. Прогноз положительный. Увы, оба ничего не помнят, и вообще – просто два овоща. А было бы интересно расспросить их о том, кто они и откуда взялись. Мне тут намекнули кое-что… но ты это не записывай! Потом расскажу. В общем, продолжать колоть уколы, наблюдать… человеческий организм штука непредсказуемая, иногда случается такое чудо, что и не поверишь! А пока – пусть лежат в лечебнице. Кстати, курирующие органы очень просили хорошенько за ними понаблюдать, учти. Ну все, пойдем.

Коллега, что думаете о пациентах? Только не здесь – пойдемте, я вас угощу хорошим армянским коньячком! Помогает мыслительному процессу, уверен! Верочка, сооруди нам бутербродиков! Гость проголодался. Нечасто к нам приезжает светило психиатрии! Не хочу, чтобы про нас говорили, будто мы негостеприимные невежи!

Младенец улыбнулся, протянул ручки, и сердце женщины растаяло. Ее жесткое лицо сильной, «стальной» женщины расслабилось, стало мягким, добрым, каким и бывает у мамы, увидевшей свое любимое чадо после мучительной разлуки.

– Сынок! – улыбнулась она и прижала к себе теплый, пахнущий аммиаком комок. – Сыночек! Никому тебя не отдам! Никому! Оформляйте – я его забираю! Что значит – не так быстро?! Формальности беру на себя. Вам ведь звонили насчет меня? Ну и вот. Давайте документы! Быстрее! Нам с сыном пора ехать домой!

Конец книги