Холодное блюдо

Катерина слушала равнодушно, накрывая на стол вчерашний ужин. Потом выложила в старую кастрюлю куски хлеба, залила остатками борща и поставила ко входу.

– Вот, дашь Альме. Колбасы покроши еще. Сейчас принесу.

Потом присела напротив Федора, подперев рукой подбородок.

– На пенсии военной? А где семья?

– Не случилась семьи. Сначала по гарнизонам носился, думал, молодой, все успею. А потом как-то криво все пошло: отец погиб, мать слегла, – перелом позвоночника, – ну и вот уже под пятьдесят, поздно теперь. Я словно старый гриб-боровик, и ножка толстая и шляпа без червей, а никому не пригодился. Так и остался один на опушке в лесу.

– Долго мать лежала?

– Десять лет. Я же не приведу невесту в дом, вот, мол, свекровь тебе, ухаживай.

Катерина хитро улыбнулась.

– Как это – никому не пригодился? Вон, вокруг полно баб разведенных. Все ищут, хоть к кому бы прилепиться. У меня сестра троюродная в соседней деревне живет. Хочешь, сведу вас? Правда, она тоже не одна живет – со свекровью. Сын их бросил, подался куда-то за деньгами. Там и женился второй раз. А они вот вдвоем остались. Бабка-то не плохая, божий одуванчик, только верующая сильно. Грешить не разрешает, – Катерина засмеялась тихо, – Новый год не отмечает, на Рождество ей вертеп под елку на днях вдвоем мастерили. Хорошая баба – сестра. Или в тебе самом изъян какой есть?

– Посмотрим, – Федор, не ответив на вопрос об изъяне, смел рукой крошки со стола. Затем поднялся, захватил кастрюлю, оделся и вышел. С соседнего двора раздался веселый собачий лай, потом стукнула калитка и все стихло. К двенадцати гостя все не было. Катерина чистила к обеду картошку и уже с тревогой поглядывала в окно. Наконец, в ворота постучали. Но это оказался участковый. Проходить в дом он отказался, предупредил, что направляется в район, вернется – расскажет, когда бригада приедет.

– И это, Катер-рина, ты к гостю пр-рисмотр-рись. Я тут поспр-рашивал. Нашел двух кр-ралей, с котор-рыми Гена хор-роводился. Каждая вчер-ра его ждала, каждой он обещал, что пр-ридет на пр-раздничный ужин. И обе одинаково сообщили, что Гена ни под каким Владивостоком не служил. А хвастался, что в снабжении был, на кухне, здесь, в Подмосковье. Ты с постояльцем как, поладила? Что думаешь? Не чужак? Не он Гену-то…? Где он?

– С собакой гуляет. Снег убрал. Вроде обычный мужик, – пожала плечами Катерина.

– Ну ладно, я еще позже загляну.

Ильич ушел. Вслед за ним пришла давняя знакомая, попросила сделать мужу укол от радикулита. Мол, с вечера на горке накатался, а утром скрутило. Катерина раньше работала фельдшером в районной поликлинике, поэтому местные обращались к ней иногда за помощью. Кому мазь наложить, кому укол сделать, кому вывих вправить. Катерина оставила приоткрытой калитку, дверь в дом запирать не стала, подхватила фельдшерскую сумку и пошла вслед за соседкой. А когда вернулась, из кухни доносился запах жареной картошки.

У плиты стоял Федор, в накинутом домашнем фартуке, и переворачивал в сковородке золотистые картофельные ломтики.

– Ты говорила, что к плите нельзя, – Федор поискал глазами прихватку, поднял с огня сковородку и переставил на стол. – Но я ждать не смог. Увидел почищенную картоху… и вот… – он смотрел на Катерину виновато, но она чувствовала, что гость притворяется.

– Ничего. Я тоже голодная. – она ушла в кладовку, принесла оттуда холодную квашенную капусту, соленые помидоры и выставила на стол. – Садись, расскажи, как погулял. Что-нибудь нашел?

– Нашел, – кивнул Федор, – примерно в километре отсюда на опушке на суку висит полушубок, его снегом засыпало, но это Генин, точно. Недалеко от дорожки. Альма уходить не хотела, все прыгала и скулила. Я его там оставил, пусть следак разбирается. А еще…

– Что?

– Елочка. Срубленная самое позднее позавчера. Недалеко от полушубка. Бабья рука рубила. Но почему-то не забрала баба елку-то. Там и оставила.

– А почему вдруг баба? – Катерина звякнула вилкой о тарелку.

– Потому что мужику такой ствол раз плюнуть перерубить. Тюкнул топором и все. А там три зарубки. Точно тебе говорю, баба это. Участковый приходил? А соседняя деревня, где у тебя сестра, далеко?

– Два километра межу нашим поселком и тем. Если по лесу идти, напрямки. А в объезд по дороге километров пять. А что?

– Сейчас поем и сбегаю до этой деревни, послушаю, что говорят. Ты адрес сестры дай мне и что передать, может, посылочку какую? Я с ней познакомлюсь? А?

Катерина с подозрением смотрела на проявлявшего такую бурную деятельность постояльца.

– Ну, хорошо, – смирилась она, – иди. Передавать ничего не буду, у нее все есть, и огород, и хозяйство, побольше моего. Участковый приходил, сказал, что никого не нашел, – Катерина вгляделась в лицо Федора, поискала следы тревоги, но ничего не увидела. – Я тебе лыжи дам. Они в гараже. От мужа остались. Быстрее доберешься.

Она достала ключи от гаража и протянула Федору.

– Ты, если Генку там в деревне у бабы какой найдешь, сообщи сразу участковому, чтобы не мучился.

– А муж где? – не оборачиваясь от дверей, глухо спросил Федор.