Холодное блюдо мести

Мои друзья Кононовы как-то сникли. Скорее всего плохое настроение исходило от Ольги. Но никто ведь ее сюда не тащил. Или она считает, что Елену жизнь так и не наказала. Живет пусть и одна, но хорошо. Особых усилий не прилагая, имеет то, о чем другие могут только мечтать: отдельную квартиру в центре города, стильную обстановку. Да и сама одевается явно не на заработок медсестры.

Это я по привычке за Ольгу домысливала. А может, она поняла, что вовсе не хочет устраивать Быстровой никакого сюрприза? И этот свой выстрел тоже решила не использовать? Или опять-таки я чего-то не знаю, или она решила уступить право «выстрела» своему Ушастому?

Между прочим, у Алексея, строго говоря, уши вовсе не лопоухие или не с каким-либо другим дефектом. Просто слегка оттопыриваются. В детстве, наверное, это выглядело по-другому, а теперь придавало облику их владельца даже какой-то шарм. Так что его кличка, по сути дела, вовсе не обидная.

Я вот так всех разглядывала, со всеми мысленно разговаривала и при этом ловила себя на том, что не хочу смотреть на своего мужа. Как же так, совсем недавно я просто не сводила с него глаз! А сегодня между нами что-то пробежало. Прошло. Проскользнуло. И назвать это можно одним словом — недоверие.

Гуся водрузили на середину стола, и каждый из гостей отщипнул от него по кусочку, игнорируя интеллигентность манер. Обо мне позаботился Сергей, сунул порцию гусятины. Распорядился:

— Попробуй, гусь съедобный?

Остальные тоже молча пожевали и единодушно решили:

— Съедобный.

Потом вразнобой принялись кричать:

— Ле-на, иди за стол! Ле-на, гусь кончается!..

Но так как она все не появлялась, привести ее вызвался все тот же суетливо-услужливый Андрей.

Он отправился в кухню, а через несколько мгновений появился белый как мел.

— Господи, — прошептал он и в мгновенно наступившей тишине крикнул: — Она умерла!

— Что вы такое говорите, молодой человек? — первым откликнулся Павел Яковлевич. — Умерла! Наверное, ей стало плохо. Перенервничала в ожидании гостей. Потеряла сознание… Пропустите меня!

Лучший в мире хирург, оказывается, прикрикнул на замешкавшегося Ушастого. А ему бы полагалось иметь железные нервы. Не мудрено, что Алексей несколько растерялся. От такого сообщения у любого сердце дрогнет, не то что у бывшего мужа. Следом за врачом из-за стола стал протискиваться и мой муж.

— Благодарю вас, молодой человек, мне не нужны помощники!

Это Павел Яковлевич попытался скинуть Сергея с хвоста. Не тут-то было. Мой супруг что-то шепнул ему на ухо, и лицо у бедного хирурга перекосилось. Я поняла, что Шувалов сказал ему нечто соответствующее моменту. Например, что даже врачу могут понадобиться свидетели.

И странной была реакция эскулапа. Не мог же он всерьез думать, что к подобному событию — если действительно с Ленкой случилось что-то серьезное — не подключится милиция.

— Настоящий командир в любой ситуации командир, — сказала Ольга, после ухода Сергея передвинувшаяся ко мне поближе. — Видела, как врач хотел его отшить? Не тут-то было! «Умерла»! Надо же придумать такое. У этого Андрюши явно с нервами не в порядке. Такие, как Быстрова, просто так не умирают…

Ольга не успела договорить, потому что из кухни вышел Павел Яковлевич. Он как-то странно держал руки на весу, будто только что копался в чем-то грязном.

— Действительно умерла, — утвердительно качнул он головой в ответ на наши вопросительные взгляды и пошел в ванную мыть руки.

Появившийся вслед за ним Сергей, проходя мимо, наказал всем:

— В кухню не входите.

И вскоре мы услышали, как он по телефону вызывает милицию.

— Что же с ней такое? Сердце? — спросила Галина, обводя присутствующих растерянным взглядом.

— Кто знает адрес? — крикнул из коридора Сергей.

Андрей продиктовал.

— Ничего странного, — между тем объяснял в трубку мой муж. — Я здесь в гостях. Впервые. Вы хотите, чтобы я все рассказал вам по телефону? Ах сами приедете? Спасибо, родные!

Не умеет Шувалов быть пай-мальчиком. Я просто удивляюсь, как он с таким нетерпимым характером дослужился до полковника, и не удивляюсь, что до подполковника его в звании понизили. Уже и с милицией сцепился.

Но и я хороша. В такую страшную минуту — человек умер! — у меня отлегло от сердца: значит, если мой муж и Елена прежде виделись, то никак не у нее дома!

Мы не стали заходить в кухню, но у ее двери столпились — словно каждый хотел убедиться, что его не разыгрывают. Картина, открывшаяся нашим глазам, была не из приятных: Елена продолжала сидеть на табуретке, потому что ее тело опиралось на стену кухни, только сползло немного. У безвольно упавшей руки валялась на полу разбитая чашка, а на ее новом шикарном платье красовалось безобразное коричневое пятно.

— Погодите, — громко сказала Инна Викторовна. — Леночка умерла, но зачем надо было вызывать милицию?

— Так надо, — ответил появившийся из ванной ее муж. — Налицо признаки отравления. Я, конечно, не судмедэксперт, но могу сказать — это типичное отравление…

— Ее убили! — громко ахнула Галина.