Холодное блюдо (СИ)

Артем сунул руку в карман брюк. Затем в другой. Содержимое карманов не впечатляло, их даже обшаривать не пришлось. Весь улов – кошелек и две связки ключей. Таким инвентарем не отмахаешься. Разве что от парочки слабосильных изнеженных дамочек, да и то вряд ли. А от трех крепких и агрессивных хулиганов – вообще утопия.

Эх, биту бы бейсбольную…или, на худой конец, кастет свинцовый…

Однако надо обходиться тем, что есть.

На всякий пожарный в левом кулаке Стрельцов зажал одну из связок – ту, что потяжелее, с ключами от квартиры и от сейфа. Бросил беглый взгляд по сторонам, не найдя ничего стоящего – ни железного прута, ни арматурины, ни даже увесистой палки (еще стройка называется!), нагнулся и подобрал обломок кирпича. Кусок запеченной красной глины удобно лег в правую руку. Превосходный обломок; треугольный, с острыми краями, не слишком большой, но и не мелкий – в треть кирпича. Если подобным кусочком в физиономию угодить, мало не покажется, пусть твоя рожа и размером со сковороду.

Булыжник – оружие пролетариата, но и кирпич – заменитель не из худших. Артем прижал руку к бедру и повернул ее так, чтобы обломок не бросался в глаза. И продолжил двигаться прогулочным шагом навстречу группе лохматых товарищей.

Безмятежно улыбаясь…

Закурить, против ожиданий, не попросили. Начали, как принято, издалека, но не настолько…

– Земляк, ты чего тут делаешь?! – сакраментальный вопрос первым задал длинный, которого про себя Артем нарек Добрыней Никитичем. "Добрынюшка" остановился перед Стрельцовым, а его соратники расположились справа и слева, преграждая дорогу к гаражам и пятиэтажкам и словно предлагая убегать в сторону пустыря.

"Земляк" тоже прекратил отмерять шагами пыльную равнину пустыря, но ответом длинного не удостоил. Только растянул губы в безобидной улыбке деревенского дурачка. Странно, но Артем почти наслаждался ситуацией, некоторым оживлением эмоций, к сожалению, не слишком сильным, и прикидывал, с кого начать. Кого угостить кирпичной закуской, винегретом из запеченной глины и выбитых зубов. Прикидывал не лихорадочно, не суетно, как можно было предположить, учитывая его положение – один против трех недружелюбно настроенных хулиганов, а обстоятельно, с чувством, с толком. Словно не присматривался, кому по морде кирпичом заехать, оценивая потенциальную опасность каждого "товарища из группы по организации торжественной встречи", а свежую рыбу на приморской толкучке выбирал, принюхиваясь, прощупывая, выскивая тушки пожирнее и посвежее.

– Ты чё скалишься земеля? Человек тебя русским языком спросил, какого…ты тут делаешь?- вступил в переговоры крупногабаритный лось Илья Муромец. Он же Портос. У Муромца явно имелся дефект речи, с произношением шипящих он был не в ладах. – Или ты глухой?!

Улыбка Артема стала еще шире. Особенно его развеселило: "…сё скалисся…".

– Не, он контуженный, – не согласился длинный, – или в штаны навалил со страху. Вишь, как лыбится. Брателла, ты не боись, мы тебя мочить не собираемся и даже не тронем, если ты грубить не будешь. Ты по нашей земле без спросу гуляешь? Гуляешь. А налог не платишь. Заплатишь налог и гуляй дальше? Правильно я говорю, Виталя?- длинный повернулся к мелкому товарищу в кепочке.

– Верно, Колян, – вместо Виталия хохотнул здоровяк. – Может, только разок по балде дам для этой…- лось наморщил высокий лоб, об который впору было орехи колоть.

– Профилактики,- подсказал тощий.

– Точно, профилактики!

Стрельцов улыбался и получал истинное удовольствие от неформального общения… с представителями отряда простейших. Оценить парней по-иному он не мог. Инфузория, даже если она не туфелька, а в штанах, все равно остается инфузорией.

– Земеля, ты опух? – возмутился Колян. – С тобой тут люди разговаривают, а ты…

– Эй, ты зачем кирпич взял, сука?!- наконец подал голос из-под кепочки третий богатырь.

– Вас, педиков, сейчас угощать буду, – прошептал под нос Артем. – И кто сука, еще поглядим.

– У него, в натуре, кирпич…- удивился длинный Колян, но окончание фразы проглотил. Поперхнулся, увидев, что Стрельцов взмахнул правой рукой и со всей дури врезал заменителем оружия пролетариата по физиономии крупногабаритного парня, имя которого в ходе переговоров не прозвучало.