Холодное лето 1402-го. Том 1

– Ладно, давай свое серебро. Я ее сейчас по-отечески наставлю – это наше семейное дело, и другим присутствовать не след, – а ты иди! Она придет немного позже…

Мы ударили по рукам, семь серебряных денье перекочевали в его мозолистую руку, и я покинул их дом, с удивлением осознав, что кажется, переживаю, как бы маг не передумал вселяться.

* * *

По возвращению назад я испытал самое настоящее дежавю* и легкий приступ паники. В доме была тишина, и лишь дядюшка сидел у очага и «тюкал» очередное полено.

– О, все отменилось? – сожаление сейчас скрыть не получилось бы даже у Станиславского.

– Нет, Дирк, все хорошо! – наставник понимающе улыбнулся и снова вернулся к работе. – Болтливый прохиндей ушел за своим хозяином и его имуществом. Сейчас они, наверное, все еще в трактире. Я его предупредил, что время к вечеру и из еды у нас только вчерашняя каша. Она, кстати, вовсе не дурна! Из Эммы получилась не только терпеливая сиделка, но и умелая хозяйка…

«Тюк! Тюк! Тюк!» – руки Жана работали в своем, отточенном годами тренировок ритме, не особо отвлекаясь на разговоры.

– Дядюшка, ты знаешь, я пока возвращался, все посчитал, и получается – не так уж много мы и заработаем. Не хватит даже за лечение расплатиться… – немного подумав, я уточнил. – Наверное, придется попросить родню об отсрочке…

– Гм, «по дороге», ты же к Натану ходил? – дождавшись кивка, он снова отвернулся, и продолжил, уже не скрывая иронии. – Тут же не будет и сорока шагов, что ты там мог насчитать так быстро?!

– А что там считать? – удивился я, и принялся рассуждать вслух.

Один ливр равен 20 солидам, 240 денье или 480 оболам.

Три месяца аренды по половине ливра за месяц – это 30 солидов или 360 денье. Или, если хочешь, 720 оболов. Но последнее – нам, думаю, без надобности.

30 солидов, или полтора ливра – это то, что мы получим.

Но из них еще надо будет платить натановской дочке по одному денье в день. Если округлить, то три месяца – это 90 дней и значит – 90 денье расходов. Один солид – равен 12 денье, а значит 90 денье, которые ей причитаются – это 7,5 солидов.

Крупы у нас достаточно, а вот мяса на столько едоков хватит разве что на полмесяца. Поэтому думаю, будет разумно купить хорошего бычка.

За двухлетку потребуют не меньше 2 солидов.

От 30 су дохода отнимает 7,5 су (за обслуживание) и 2 су (на мясо), в итоге нам остается лишь 20,5 солидов.

Правда, это всего лишь – 1 ливр и 6 денье, а нам нужно отдать за лечение 1,5 ливра. И значит, не хватает – 9,5 су или 114 денье. Даже если они проживут у нас не три, а четыре месяца, то с учетом еды-стирки-уборки-готовки, все равно не получается…

– В оболах-то считать? – мой последний вопрос уже просто сочился ничем не прикрытым сарказмом.

– Да ты будто не в кровати провалялся, а у кого-то из купцов в подручных полгода пробыл… – голос дядюшки, когда он пришел в себя, показывал высшую степень изумления. – Вот это удивил, так удивил… Да тебе и правда можно в торговцы!

Немного помолчав, и даже на время отложив топор, дядюшка Жан вздохнул, и поделился воспоминаниями о моем спасении, чего в остальное время избегал. Наверное, из-за сожалений о потерянной ноге:

– Эх, мы пока тебя устраивали на коня, срубили парочку самых шустрых гоблинов. Будь возможность, обязательно бы распотрошили их и, глядишь, подзаработали. Но там они так отчаянно поперли на нас, что был риск самим остаться…

…Сначала пришло удивление: мол, какие еще «потроха». Но через секунду у меня случилось очередное и уже привычное прозрение. Память выдала новый, прежде не доступный «пакет» воспоминаний Дирка, и там было, отчего удивиться.

Оказалось, большая часть подручных у всех этих демонов, богов и полубогов, та, что не боялась колоколов и более-менее противостояла святости, в новом мире чувствовали себя не самым лучшим образом.

Те же гоблины, например, лучше всего подходили для прислуживания. Они мало того, что сами по себе были откровенно слабы и трусоваты. Так они еще и плодились здесь не очень охотно. Но их можно было «усовершенствовать».