Холодное лето 1402-го. Том 2

Во-первых, едва Адскому псу пришел карачун, а я остался лежать, то ли жив, то ли мертв, Вальдемар первой же атакой спалил ведьму, как самого опасного врага, хотя та и пыталась сдаться.

– Но ее попробуй, еще удержи… – смущенно поморщился он.

А вот от дисциплинированно бросившего оружие барона они капитуляцию приняли. Но, естественно, не по доброте душевной.

– Какое ему утырку христианское прощение, если он не просто сектант какой-нибудь, а самый настоящий язычник! При этом еще и веру предал … – гневно хлопнул маг кулаком по столу.

И в тот момент у меня не было вот ни малейшего ощущения иронии. Он и в самом деле был зол на «предателя веры Христовой». Правда, я и сам временами ощущал нечто похожее. Трудновато, знаете ли, оставаться православным лишь на Пасху, если демоны, живые мертвецы и куча еще неизвестно чего и в самом деле есть. Особенно, если кое-кто из них уже пробовал тебя сожрать. И хорошо хоть неудачно…

В общем, решив не встречаться с уцелевшими людьми барона, наши тогда собрались по-быстрому пограбить, и свалить еще до рассвета. Но без помощи пленника такое было не провернуть. Замок – это все же не двухкомнатная «хрущевка», втроем там можно месяцами безрезультатно шариться.

– Но и барон ведь все расклады прекрасно понимал, поэтому сдался только по необходимости и собирался крутить хвостом. Без пыток вопрос было не решить, ну мы и начали его пытать, – развел руками Вовка. – А он соглашается отдать лишь один из тайников. Да и то – если поклянемся не жечь замок. Нет, называет этот клад он, конечно, «сокровищницей…»

В том тайнике оказалась целая гора серебряной посуда, но ни одной монеты, поэтому даже очень доверчивый человек засомневался бы, что это вся родовая сокровищница болотных баронов-разбойников.

– Стали мы пытать дальше – он ни в какую, а время-то к рассвету… Тут я хотел напугать, говорю: ну и на кой ты нам такой жадина, тогда прощай! И Карл ему тут же раз и, не говоря худого слова, горло от уха до уха… Барон с одной стороны пучит глаза и пытается что-то сказать напоследок, а у меня горло целое, но я ровно с тем же видом напротив стою. Чуть молнией не вжарил, но повезло ему, раньше пришел в себя, и смог всего лишь словами обругать. А этот болван здоровый стоит дуриком: как же так, господин, ты же сам сказал?

Со слов Вовки получалось, Карл не мог не придуряться, потому что он барону даже шанса передумать не дал. А при его опыте такая простота – невозможна. Так что приятель не сомневался: телохранитель приговорил богатого христопродавца из-за меня.

– Вот совсем не сомневаюсь, что это он сам себе надумал. Испугался гад, что барон откупится, и если ты помрешь (а тогда было еще совсем непонятно, выживешь ли), то помрешь неотомщенным. Так что твой сегодняшний кошель мог быть, может даже раз в десять побольше… – грустно завершил он.

Но я почему-то совсем не почувствовал разочарования.

* * *

Дижон – район Академии, утро

(12 апреля 1402 года, следующий день)

Утро встретило пением птиц и лишь легким сушнячком. По-настоящему в горле у меня пересохло, когда за завтраком выяснилось, что мать его, магистр, уже два часа, как в пути. Правда, прежде чем я наговорил чего-нибудь неловкого, Бланка принесла льняную торбочку с передачкой.

Внутри нее был герцогский патент на чин «лейтенанта» – командира стрелков в Сент-Апполинарской наемной роте.

«…Ага, Сент-Апполинар – это же, по-моему, название одного из пригородов Дижона, да его я уже слышал. Так, а что там еще…»

Еще в мешке нашлось герцогское Распоряжение на имя его Генерального казначея, о выдаче мне личного и ротного довольствия начиная с момента вступления в командование. Правда, последнее уточнение относилось лишь к довольствию самой ротой.

Мой собственный аванс в 300 ливров, из расчета два ливра в день, можно было получить, наверное, даже сегодня. По крайней мере, по документам я уже со вчерашнего дня считался принятым на службу Его Светлостью герцогом Бургундии Филиппом II де Валуа и прочая, и прочая.

В документе не упоминалось, но я знал, что новый начальник был из рода Капетингов, или по аналогии с германоцентристской манерой Вальдемара – цу Капетинг.

На счет конкретного срока начала командования ротой ни в одной бумаге даты проставлены не были, но в тексте самого Распоряжения оставили место где, судя по всему, должен был расписаться и поставить дату маршала Бургундии, как нынешний командир гвардии.

Я припоминал, что в ближайшие два-три дня, по словам Вовки, можно вообще не чесаться, а вот потом – уже можно съездить во дворец, и попытаться «поклониться» …вроде бы маршалу, как представителю нанимателя. И надеяться хотя бы через недели две или три увидеть своих подчиненных.

Нет, в нашем мире я, конечно, не так уж часто менял работодателей и мог чего не знать, но такого способа зачисления в штат точно не припоминал. Растерянно оглянувшись, я нашел спокойный взгляд Бланки, и ухватился за него, как за спасительную соломинку.