Холодное сердце 2. Опасные тайны: история короля Агнарра и королевы Идуны

Я слезла с лошади и с колотящимся сердцем направилась к стене. Мелко дрожа, я провела по поверхности кончиками пальцев. Туман оттолкнул мою руку, словно не мог выносить прикосновения. А когда я попыталась пройти сквозь завесу мглы, меня отбросило назад.

В ужасе я уставилась на это удивительное явление. Так, значит, всё правда? Но как такое возможно? Может быть, духи создали эту непроницаемую пелену, чтобы никто не мог проникнуть в лес? Или чтобы никто не мог выйти оттуда? Кого они хотели защитить – нортулдров, жителей Эренделла или сам лес?

Или это наказание всем нам?

А главное, надолго ли останется этот облачный купол? Он появился на время или навсегда?

Я встала с земли, и внутри укрепилась решимость. А если приложить больше усилий? Я отошла назад и со всех ног бросилась к стене.

БУМ!

Я больно шлёпнулась на холодную землю – туман стряхнул меня и отбросил назад, как тряпичную куклу. Не сдаваясь, я снова вскочила на ноги и ринулась вперёд, вытянув руки, чтобы раздвинуть мутную завесу.

Но туман снова отразил мою атаку. Я отлетела назад, неуклюже грохнулась на землю и при падении опять подвернула только что зажившую лодыжку. Кинжалы острой боли пронзили мне ногу, я вскрикнула и повалилась на бок, схватившись за неё. В глазах встали слёзы, и я зло вытерла их. Попытавшись подняться, я поняла, что не могу встать на ногу. Она стала быстро опухать, а кожа приобрела лиловатый оттенок. Я сжала кулаки и в раздражении стала колотить ими о землю.

– Почему? – кричала я, поднимая голову к туману. – Объясни мне, немедленно!

Но ответа не было. В тумане только кружились бесконечные серые облака, намертво отгораживая меня от дома, семьи, друзей.

Мною овладело отчаяние. Что теперь делать? Вернуться в Эренделл и жить там во лжи? Оставить навсегда всё, что я знаю и люблю? Стать совершенно другим человеком, дочерью неких Греты и Торра?

Потирая ушибленную лодыжку, я села и уперлась горьким взглядом в туман.

– Ты не мог послать со мной ещё одного человека? – гневно вскрикнула я. – Хотя бы одного?

Почему из всех нортулдров я оказалась единственной снаружи стены?

«Потому что ты выбрала другую дорогу, – представила я ответ. – Решила спасти своего врага».

Я со злостью взглянула на туман и спросила:

– А что я должна была сделать? Бросить его умирать?

Если у тумана и был ответ, то он решил не делиться им со мной.

Дрожа, я обхватила себя руками. Солнце уже вставало, но ранние утренние лучи едва пробивались сквозь пелену облаков. В воздухе чувствовалось, что скоро снова пойдёт снег. Мороз усилился, поднялся ветер, обжигая ледяным дыханием мне щёки и нос. Нужно было вернуться в приют, пока никто не заметил моего отсутствия.

Скрипя зубами, я снова попыталась встать, но боль в лодыжке оказалась нестерпимой, и я упала на холодную, мёрзлую землю.

В отдалении завыл волк, за ним другой.

Отчаявшись, я подняла голову к небу и попыталась позвать Ветерок:

– A-а, а-а!

Раньше дух ветра всегда сразу же прилетал ко мне на выручку.

Но в тот день мои бесконечные призывы остались без ответа. Только резкие недружелюбные порывы гудели в ветвях деревьев, пробирая меня до костей. Наверное, Ветерку тоже не вырваться из-за стены или он просто обижен на меня.

От этой мысли я загрустила. Можно сказать, что дух воздуха был моим лучшим другом, единственным настоящим товарищем. Неужели он покинул меня? Вернётся ли он когда-нибудь? И доживу ли я до его возвращения?

«Только Ахтохаллэн знает...» – снова прозвучал в голове мамин голос, когда я смотрела в непроницаемый туман. Грудь мне сдавила тяжёлая тоска. Все, кого я любила, находились за этой стеной, а я застряла здесь совершенно одна.

Но я ещё жива.

Морщась от боли, я с усилием встала на четвереньки, не обращая внимания на стреляющую в ноге боль, и стала ползать по холодной и твёрдой земле, сгребая в кучу листья и тонкие веточки. Хорошо, что я, по крайней мере, догадалась захватить с собой огниво. Дома я бы просто позвала Бруни, духа огня, и попросила его разжечь костёр. Но старейшины настаивали, чтобы мы научились высекать искру инструментами, на случай если Бруни, обладающий огненным темпераментом, заупрямится. Какое счастье, что я их слушала.

Съёжившись около кучи листьев, я чиркнула кремнём, как меня учили. Сначала ничего не вышло. Потом возникла искра, но быстро потухла на влажных от снега листьях. Наконец мне удалось развести небольшой огонёк с помощью случайного сухого листа. Пламя перекинулось на другой лист, затем на веточку, и вот уже весело затрещал костерок, резко выделяясь на фоне пустынного окружающего пейзажа.

Итак, у меня был огонь, и хотя Бруни лишь улыбнулся бы такому слабенькому пламени, но это всё же лучше, чем ничего. Я протянула к нему замёрзшие руки. Когда я отогрела кончики пальцев, в сердце зародилась искра надежды. Волки снова завыли, но я заглушала их голоса песней.

Пока позади меня не послышался шум.

Глава восьмая Идуна